Библия и наука 379

но такой, а не иной труд? Да просто потому, объясняют
авторы, что именно такова была в те древние времена
структура труда (и общества) на Палестинском наго
рье, где и сложилось первое еврейское царство, при
знавшее Ягве, Господа, своим Б-гом, выведшим народ
из рабства «рукою мощною, мышцей простертого».
(Кстати, в этой характеристике победоносного Ягве
есть и свой насмешливый аспект: обычно обладателя
ми «мощной руки», «сильной руки», «руки, способной
пустить сразу десять стрел из одного лука», неизменно
именовали себя на своих стелах египетские фараоны,
возвеличивая тем самым своих богов; но вот — мышца
Ягве оказалась сильнее!)

Таким образом, рассказ об Исходе — это страстное
возвеличение Ягве, который мощнее всех других бо
гов (прежде всего египетских), и одновременно — это
возвеличение силы того царя (и народа), которому
покровительствует такой Бог; и одновременно — это
идеологическое обоснование власти этого царя и его
законов (которые объявляются «заповедями Ягве»),
а также обоснование необходимости труда (земледе
льческого, а не рабского) на этого правителя. Неуди
вительно, что Кут и Орт (как и еврейская традиция
вообще, кстати) считают рассказ об Исходе централь
ным узлом всех основных мотивов текста J. Удивитель
ней другое — что тотчас после такого признания они
объявляют этот «центральный узел» полностью вы
мышленным! И это ведет нас прямиком к историчес
кой части их гипотезы, не менее оригинальной и де
рзкой, чем изложенная выше религиозная.

Итак, Кут и Орт призывают нас принять как факт,
что рассказ об Исходе в тексте J — вымышленная
история. Не было Исхода, не было Моисея, не было