Михаэль Майер \ Michael Maier (1568 - 1622)

Blind

Доброго времени суток, уважаемые.

В этой теме хотелось бы собрать информацию о Михаиле Майере.

Жизнь Майера была весьма разнообразна: родившись в Рейнсбурге (Голдштиния) около 1568 года- дата до сих пор точно неизвестна,- с 1587 по 1596 годы получает образование в университетах Ростока, Нюренберга, Падуи, Франкфурта-на-Одере и, наконец, Базеля, где защищает диссертацию на степень доктора медицины (интересно что в 1590 году он уже работал практикующим хирургом, ещё не имея медицинского звания).
В 1601 году Майер входит в число преподавателей Университета Кёнигсберга как доктор медицины и философии, однако особых успехов он там не добивается и уезжает в Прагу заниматься частной медицинской практикой. В 1609 году он поступает на императоскую службу и через два года отправляется в длительное путешествие по Европечерез Саксонию в Амстердам и Англию; последняя привлекает его прежде всего как родина великого алхимика Томаса Нортона из Бристоля.
Подобно Джону Ди, выступающего в своё время в качестве ноформального посла Англии во многих европейских странах, Майер направился в Англию как полномочный представитель новой немецкой мысли, намереваясь изучить английский, сделать перевод Томаса Нортона(речь идёт об "Алхимическом порядке", до 1625 года печптных копий этой работы не существовало), хорошо познакомиться с английской герметической школой и, вернувшись назад , пропагандировать её идеи в Германии. Конечно, поддержка Якова I в этом предприятии была необходима- тем более что кроме филоовских Майер преследовал ещё и политеческие цели, пытаясь добиться союзничества с Англией для Фридриха, курфюрста Пфальского. Но тут его постигла неудача. "....К нашему позору да будет сказанно, столь достойного учёного здесь ожидало слишком плохое гостеприимство ",- напишет потом Элиас Эшмол в своём Химическом театре.
Да, гостеприимством тут и не пахло. Розенкрейцерские идеи не вызвали сочувствия у короля Якова; более того весьма воинственный в молодости Яков I c возрастом стал более всего опасаться мести Габсбургов; в итоге он полностью отказался от помощи радикальной чете представителей Пфальца в их претензии на богемский трон, и фактически бросил на произвол судьбы свою дочь, принцессу Елизавету, верную и любящую супругу курфюрста Пфальского.....

P/S. дополню позже, возможно сегодня, если время позволит :)
_________________
"Учись сохранять молчание, чтобы ты мог знать, как говорить".

Последний раз редактировалось: Blind (Вт Янв 15, 2008 8:44 pm), всего редактировалось 1 раз

Blind

Доброго времени суток,уважаемые.
Продолжаю:
8 ноября 1620 года у Белой Горы, на подступах к Праге, войска новоявленного короля Богемии, мечтателя и философа Фридриха V,были на голову разбиты армией Габсбургов. Фридрих и Елизавета в спешке бежали с двумя детьми, бросив всё имущество, а Габсбурги ещё раз доказали, что не потерпят какого-либо противостояния себе в Европе. Чудесные поющие фонтаны Пфальца были разрушены; в Праге шли повальные аресты и казни. Началась Тридцатилетняя война. Но Майер покинул Англию задолго до этих трагических событий; в конце 1614 года, не добившись особых успехов при английском дворе, он вернулся в Германию, в Кассель. Там он стал служить личным врачом Ландграфа Мориса Гессенского, сохраняя при этом соё имение во Франкфурте и занимаясь изданием замечательных книг при содействии курфюрста Фридриха. Иоганна Теодора де Бри, а так же других тайных покровителей - вплоть до самой Пфальцкой трагедии. В 1622 году в Магдебурге при невыясненных обстоятельствах розенкрейцер Михаил Майер закончил свой жизненный путь, формально став одной из многочисленных жертв тридцатилетней войны…..
Несмотря ни на какие перипетии его биографии, итог жизни личного врача и секретаря императора Рудольфа II весьма значителен. В начале XVII века в европейской научной мысли стали происходить изменения, позднее названные Алхимическим Ренессансом; трактовка древней науки, предложенная ранее Парацельсом, была развита выдающимся математиком Джоном Ди. Его исследования были направлены на синтез некоей универсальной герметической науки из алхимии, каббалы, ангельской магии и самой передовой для того времени математики и астрономии. Продолжателем и популяризатором его дела стал Михаил Майер. Развив в своих трактатах собственную мистическую алхимико-религиозную философию, он вызвал огромный интерес к герметизму у образованных людей Европы и способствовал возникновению новой «волны» алхимических публикаций в Англии и Германии, продолжавшейся вплоть до конца XVII века. Обладавший широчайшими познаниями в области естественных и традиционных наук, Майер был также весьма талантливым поэтом, сочинителем латинских стихов- как в классическом, так и в средневековом, или рифмованном, стиле. Кроме того он был превосходным музыкантом и композитором, знатоком классических принципов гармонии. И все эти способности, вместе со своей страстью к чудесному, он принёс на алтарь самой главной для него науки и самого высокого искусства- Алхимии, солнца, вокруг которого вращались все мысли этого интереснейшего философа Розенкрейцерского просвещения…

Дополню позже, воэможно завтра, если время позволит.:)
_________________
"Учись сохранять молчание, чтобы ты мог знать, как говорить".

Galina

Небольшая заметка о Михаеле Майере
http://www.monsalvat.globalfolio.net/frmanifest/dictionary/namee/mayer01.htm

Золотые яблоки доктора Майера
http://www.monsalvat.globalfolio.net/frmanifest/dictionary/namee/mayer02.htm

Galina

О Михаэле Майере из книги: Франсес Йейтс
РОЗЕНКРЕЙЦЕРСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

Михаэль Майер (см. илл. 21), тоже врач и последователь Парацельса, сформировался как личность в весьма своеобразной атмосфере пражского двора императора Рудольфа II. Майер был личным врачом императора и пользовался его доверием10 . В Праге философские воззрения Майера никого не удивляли: магико-научная направленность его интересов, приверженность каббале и учению Парацельса все это вполне соответствовало духу религиозной терпимости, царившему в Богемии при императоре Рудольфе. То обстоятельство, что Майер, приверженец лютеранской веры, смог тем не менее стать личным врачом императора-католика, само по себе свидетельствует о либерализме Рудольфа. Философия Роберта Фладда, возможно, привлекала сторонников Фридриха уже тем, что была порождена английской культурой; Майер же продолжал традиции рудольфианской Праги, что было вполне естественно для жителя Богемии.

***

Михаэль Майер родился в голштинском городке Риндсберге в 1566 г. Он удостоился ученой степени доктора медицины и жил сначала в Ростоке, а потом в Праге, где, как мы уже говорили, был личным врачом императора Рудольфа II. Спустя некоторое время после смерти Рудольфа, в 1612 г., Майер побывал в Англии и почти наверняка встречался с Робертом Фладдом, хотя мы не знаем, когда именно и при каких обстоятельствах это произошло. Первая опубликованная Майером книга "Тайное Тайных" (Arcana Arcanissima) 1614 г.33 была посвящена английскому врачу сэру Уильяму Падди, другу Фладда. Судя по упоминаниям в позднейших сочинениях, Майер был знаком и с другими англичанами, например с алхимиком Фрэнсисом Энтони и с сэром Томасом Смитом.

Майер был старше Фладда, родившегося в 1574 г., и большую часть жизни провел в рудольфианской Праге. Фладд, напротив, появился на свет в тихом кентском местечке Берстед и там же был похоронен в 1637 г. Что общего могло быть между этими людьми приверженцем немецкой имперской идеи, который жил в открытой самым разным течениям атмосфере рудольфианского двора и окончил свою жизнь в перипетиях Тридцатилетней войны (Майер бесследно исчез в Магдебурге в 1622 г., когда город был захвачен вражескими войсками), и английским врачом-философом? И все-таки сходство между ними несомненно имеется: и Фладд, и Майер принадлежат к числу "розенкрейцерских" философов, печатавших труды в защиту розенкрейцерской Братии, хотя оба они отрицали свою принадлежность к ордену как, впрочем, и другие тогдашние авторы, писавшие о розенкрейцерской тайне.

Очевидными точками соприкосновения между ними должно считать и то, что оба были врачами, последователями Парацельса, и оба печатались у Иоганна Теодора Де Бри в Оппенхайме. До недавнего времени принято было думать, что именно Майер ввел Фладда в мир розенкрейцерства; согласно другой, более современной версии, все было как раз наоборот: Фладд первым увлекся розенкрейцерством и приобщил к этой идеологии Майера. Обе теории, разумеется, грешат тем, что не учитывают исторической ситуации в тогдашнем Пфальце. Не означает ли знакомство Майера с Фладдом (если принять таковое за исторический факт), а также частые поездки Майера в Англию, что этот богемский философ, подобно многим своим современникам, возлагал большие надежды на брак пфальцского государя с английской принцессой? И что от него не укрылась связь между розенкрейцерской пропагандой и политической линией "Пфальцского Льва"?

После смерти императора Рудольфа Майер стал лейбмедиком Морица, ландграфа Гессенского, правителя, весьма близкого по своим взглядам к курфюрсту Пфальцскому. Как и Фридрих, Мориц был страстным англофилом и приверженцем алхимического мистицизма; более того, именно в его владениях в Касселе впервые увидели свет розенкрейцерские манифесты. Служба у ландграфа Гессенского не мешала Майеру путешествовать. В 1618 г. в предисловии к одной из своих книг он упоминает, что в данный момент находится во Франкфурте, на пути из Лондона в Прагу. А как человек, хорошо знающий и Лондон, и Прагу, он мог при случае оказаться полезным Кристиану Анхальтскому, занимавшемуся в те годы подготовкой большой богемской авантюры.

И в самом деле, какая-то связь между Майером и князем Анхальтским существовала тому есть неоспоримые свидетельства. В 1618 г. в Оппенхайме, в издательстве Де Бри, была опубликована книга Майера, посвященная "Кристиану, князю Анхальтскому". Книга называется О Странствиях, Сиречь о Восхождениях Семи Планет" (Viatorium, Нос est de Montions Planetarum Septem). На титульном листе (см. илл. 22) мы видим мягкое мечтательное лицо Михаэля Майера и семь человеческих фигур, символизирующих собою планеты. Книга дает достаточно полное представление об "алхимическом мистицизме" Майера и об особенностях его художественной манеры: Майер предпочитает представлять свои философские взгляды в мифологизированном обличье, пряча их под покровом поэтического вымысла. Тема книги, замаскированная мифологическим сюжетом, может быть определена как поиск истины, именуемой у Майера "философской материей" (materia philosophica). Поскольку истина эта сокрыта в тайнах природы, взыскующий ее должен следовать примеру Тесея, блуждавшего в лабиринте, то есть не выпускать из рук путеводной нити Ариадны. Изучение Майерова наследия следует начинать именно со "Странствий", потому что факт посвящения этой книги князю Анхальтскому сразу же выявляет связь между Майером с его "духовной алхимией" и окружением влиятельнейшего из советников курфюрста Пфальцского.

В том же 1618 г. в Оппенхайме, в издательстве Де Бри, выходит в свет еще одна книга Майера и опять с великолепной гравюрой на титульном листе. Книга называется "Убегающая Аталанта"34 (Atalanta Fugiens). Она до нынешнего дня пользуется большим спросом у коллекционеров, прежде всего из-за замечательных гравюр, иллюстрирующих трудный для понимания текст. Авторство гравюр почти наверняка принадлежит Маттеусу Мериану, хотя имя его нигде не указано.

читать книгу здесь
http://www.monsalvat.globalfolio.net/frmanifest/statiibookmanifest/alhimia/atalanta01.htm

"Убегающая Аталанта" построена как книга эмблем, сопровождаемых философскими комментариями. Гравюра на титульном листе изображает Аталанту в тот миг, когда она поддается искушению и сворачивает с беговой дорожки, тем самым лишая себя надежды на обретение духовной, нравственной и научной истины. Приверженцы "духовной алхимии" должны извлечь из этого урок: им следует быть упорными в достижении намеченных целей и сохранять чистоту помыслов. Майер сумел выразить утонченную религиозно-алхимическую философию посредством эмблем, каждая из которых может быть прочитана не только как изображение, но и как музыкальная запись35 (ср. илл. 1 8 ).

Одна из самых поразительных эмблем изображает философа, который, держа в руке фонарь, тщательно изучает следы, оставленные Природой (см. илл. 23). Эта сцена перекликается с предисловием к одной из работ Джордано Бруно, написанным в 1588 г., когда философ посетил Прагу, и содержащим посвящение Рудольфу II. В предисловии Бруно обращается к своей излюбленной теме и призывает изучать "отпечатки стоп Природы", избегая религиозных раздоров и вместо этого обращая свой слух к Природе, "которая вопиет повсюду имеющий уши да слышит"36. Майер, при всей своей преданности лютеранству (Фладд, напротив, был ревностным англиканином), наверное, руководствовался теми же соображениями, что и Бруно, когда в годы ожесточенных религиозных споров, в самый канун Тридцатилетней войны, решил проповедовать свои религиозно-философские взгляды через посредство алхимической символики.

Одна из самых поразительных эмблем изображает философа, который, держа в руке фонарь, тщательно изучает следы, оставленные Природой (см. илл. 23). Эта сцена перекликается с предисловием к одной из работ Джордано Бруно, написанным в 1588 г., когда философ посетил Прагу, и содержащим посвящение Рудольфу II. В предисловии Бруно обращается к своей излюбленной теме и призывает изучать "отпечатки стоп Природы", избегая религиозных раздоров и вместо этого обращая свой слух к Природе, "которая вопиет повсюду имеющий уши да слышит"36. Майер, при всей своей преданности лютеранству (Фладд, напротив, был ревностным англиканином), наверное, руководствовался теми же соображениями, что и Бруно, когда в годы ожесточенных религиозных споров, в самый канун Тридцатилетней войны, решил проповедовать свои религиозно-философские взгляды через посредство алхимической символики.

Хотя Майер предпочитает выражать свои взгляды посредством разрозненных алхимических эмблем, тогда как Фладд, напротив, стремится к созданию всеохватывающих философских "энциклопедий", обоих объединяет испытанное ими влияние идей Ди и стремление опереться на наследие герметизма. Майеровский культ Гермеса Трисмегиста и "египетской" герметической истины отличается не меньшей восторженностью, чем аналогичный культ у Фладда. Фладд и Майер прежде всего философы герметизма, причем представители того направления в герметизме, котороеможно охарактеризовать как "герметический ренессанс". К началу XVII века герметизм, возрожденный к жизни в эпоху раннего Ренессанса, отчасти уже утратил свою привлекательность. Исаак Казобон39 доказывал, что герметическая традиция восходит ко времени после рождества Христова, а потому ее основоположником никак нельзя считать древнеегипетского жреца Гермеса Трисмегиста40. Кстати, это свое сочинение, опубликованное в 1614 г., Казобон посвятил Якову I что вроде бы позволяет отнести английского государя к лагерю противников герметизма, воспринимавших "псевдоегиптианизм" Фладда и Майера как совершенно чуждое себе явление.

В данном исследовании я не имею возможности подробно рассмотреть, или хотя бы только перечислить, все сочинения Михаэля Майера, опубликованные между 1614 и 1620 гг. Поэтому я просто попытаюсь представить вниманию читателя еще несколько работ, выбранных почти наугад из этого обширного и богатого по содержанию комплекса материалов.

Последний раз редактировалось: Galina (Ср Янв 16, 2008 2:15 pm), всего редактировалось 1 раз

Galina

(продолжение)

Книга Майера "Серьезная игра" (Lusus serius) была напечатана Лукой Еннисом в Оппенхайме в 1616 г. Еннис подготовил и второе ее издание в том же Оппенхайме, в 1618 г. Именно в предисловии к этой книге Майер сообщал, что находится в данный момент во Франкфурте, на пути из Лондона в Прагу. Книга открывается тремя посвящениями: Фрэнсису Энтони, "англичанину из Лондона", известному врачу и последователю Парацельса41, Якобу Мозану, чиновнику на службе ландграфа Гессенского, и Кристиану Румфию, лейб-медику курфюрста Пфальцского. Обращение Майера именно к этим лицам показывает, что круг его друзей включал в основном медиков-парацельсистов, живших в Лондоне и в Германии, при дворах ландграфа Гессенского и курфюрста Пфальцского.

Андреэ, наверное, определил бы жанр "Серьезной игры" словечком ludibrium. Сочинение представляет собой короткую аллегорию с незамысловатым сюжетом: корова, овца и ряд других персонажей спорят о том, кто из них главнее. В конце концов победа достается Гермесу Трисмегисту после того, как он произносит целую речь, восхваляя собственную миротворческую деятельность и доказывая полезность занятий, которыми он руководит (в числе других медицины и механики). На первый взгляд эта история кажется откровенной глупостью, однако в кругах, где вращался Майер, в ней наверняка находили какой-то сокровенный смысл. Майер написал еще одну герметическую вещицу в таком же роде "Суровую шутку" (Jocus severus), аллегорию о ночных птицах. Впервые она была опубликована задолго до интересующих нас событий, в 1597 г., во Франкфурте, Де Бри старшим. В 1616 г. во Франкфурте вышло второе издание этой книги с предисловием, обращенным "ко всем алхимикам Германии" и содержащим явные намеки на розенкрейцерские манифесты. Сказанного вполне достаточно, чтобы мы осознали, насколько похожи в своей манере шутить Майер и авторы розенкрейцерских манифестов.

Galina

(продолжение)

В "Златом Алтарном Приношении"42, книге, опубликованной во Франкфурте Лукой Еннисом в 1617 г., Майер превозносит величие "химии", всеведение премудрого Гермеса, царя Египетского, и святость "Девы" или "Королевы" Алхимии. Венчает сочинение герметический гимн обновлению. Вообще вся книга написана в духе интенсивного герметического мистицизма и во многом напоминает подход к герметико-религиозной тематике у Джордано Бруно правда, в отличие от последнего, Майер гораздо шире использует алхимические образы. В "Златом Алтарном Приношении" упоминается и розенкрейцерское Братство в довольно длинном, но слишком туманном рассуждении, из которого трудно извлечь конкретную информацию.

Майер, вполне вероятно, испытал на себе влияние обеих традиций и Бруно, и Ди. Бруно, как известно, заявлял о том, что основал среди лютеран секту "джорданистов"43. Майер был лютеранином; возглавлявшееся им герметическое религиозное движение, возможно, было связано с лютеранскими кругами, испытавшими на себе влияние идей Бруно, и стремилось осуществить герметическую реформу религии в духе Бруно, призывавшего оживить религиозную жизнь, влив в нее герметическую струю. С другой стороны, ярко выраженная алхимическая направленность майеровского движения доказывает, что главным его вдохновителем был все-таки Джон Ди. По-видимому, в пфальцском движении сторонников герметической реформы смешались воедино две герметические традиции традиция Ди и традиция Бруно.

Galina

(продолжение)

"Безмолвие После Зовов" (Silentium Post Clamores) и "Златая Фемида" (Themis Aurea) сочинения Майера, опубликованные во Франкфурте Лукой Еннисом в 1617 и 1618 гг., отражают всеобщее лихорадочное возбуждение, вызванное недавними публикациями розенкрейцерских манифестов. Высказываясь по поводу розенкрейцерской Братии и ее деятельности, Майер затрагивал тему, возбуждавшую у его современников жадное любопытство. Создается, однако, впечатление, что Майер в обоих сочинениях открывает читателю лишь часть известной ему информации, сознательно утаивая остальное. Он, например, утверждает в той и другой книге, что розенкрейцерское Братство доподлинно существует, оно не мистификация, как думают многие. Однако откуда берется такая уверенность? Ведь в другом месте Майер отрицает свою принадлежность к Братству и заверяет всех, что, будучи человеком незначительным, даже и доступа не имеет к столь возвышенным существам.

В "Безмолвии После Зовов" Майер защищает розенкрейцерских Братьев от клеветнических нападок и пытается объяснить, почему они не обнаруживают своего присутствия, хотя такое множество людей жаждет вступить в общение с ними. По его словам, авторы "Откровения" и "Исповедания" исполнили свой долг перед человечеством уже тем, что опубликовали эти трактаты; на клевету же они предпочитают отвечать молчанием, а не бесконечными самооправданиями. Майер торопится добавить, что вовсе не думает, будто розенкрейцерское Братство нуждается в защите со стороны столь незначительного лица, как он. Члены Братства праведны и благочестивы, цели у них благие, и они не нуждаются ни в ком. Розенкрейцерское общество, наряду с религиозными и благотворительными делами, занимается исследованием природы. Природа еще и наполовину не раскрыла свои тайны, говорит Майер; причина тому недостаточное использование экспериментов и опытных изысканий44. В последней фразе чувствуется влияние Бэкона, можно даже сказать, конкретного труда Бэкона "О Прогрессе Учености"; и это для нас очень важно. Знакомство Германии с идеями Бэкона состоялось главным образом благодаря курфюрсту Пфальцскому, женившемуся на английской принцессе, а также благодаря всякого рода посланцам, которые, подобно Майеру, совершали регулярные поездки в Англию и обратно.

В "Златой Фемиде"45 (английский перевод этого сочинения, вышедший в 1652 г., посвящен Элайасу Ашмолу) Майер задается целью обрисовать структуру розенкрейцерского сообщества и характер правящих в нем законов. К сожалению, говоря об установлениях розенкрейцеров, он лишь пересказывает общеизвестные сведения, содержавшиеся уже в "Откровении": Братья занимаются исцелением больных, собираются единожды в год все вместе, и так далее. И на этот раз Майер как бы поддразнивает читателя, одновременно делясь с ним своими познаниями и утаивая их. Однако он со всей определенностью заявляет, что описываемое им общество доподлинно существует; а люди, знавшие, с кем Майер водил знакомство и в какие круги был вхож, могли, быть может, извлечь из его намеков и более точные указания. Вот, к примеру, отрывок, в котором Майер, как кажется, зашифровал сообщение о месте встреч розенкрейцеров46:

Несколько раз наблюдал я Олимпийские Чертоги неподалеку от реки и видал город, который по-нашему именуется градом Святого Духа, я говорю о Геликоне или Парнасе, в коем Пегас открыл источник изобильных струй: в них совершала свои омовения Диана, и была у нее Венера в служанках, а Сатурн в привратниках. Сего довольно, чтобы вразумить осведомленного читателя, невежественного же еще более сбить с толку.

"Парнас", "Пегас"... все это, конечно, обычные отсылки к античной мифологии, из которых мало что можно извлечь. Упоминание же города на реке, носящего имя Святого Духа, вообще можно истолковать как угодно. С другой стороны, ведь и Хайдельберг расположен на реке, главный собор этого города назывался собором Св.Духа, а в княжеском саду был дивный фонтан "Парнас". Если читать Майера, хорошо представляя себе обстановку в тогдашнем Хайдельберге и содержание "Химической Свадьбы", постепенно укрепляешься в мысли, что Майер, как и Андреэ, намекает на Хайдельберг; более того, даже некоторые Майеровы эмблемы отражают впечатления их создателя от символических сооружений в "Пфальцском Саду". Сравним, к примеру, хайдельбергский грот работы де Ко (тот, в котором находится фонтан, украшенный кораллами) и очаровательную эмблему Майера с изображением человека, пытающегося достать коралл, то есть, как разъясняется в комментарии к рисунку, философский камень.
Представляет интерес и другое место в "Златой Фемиде" (кстати, подтверждающее некоторые наши предположения), где о розенкрейцерском Братстве говорится как о рыцарском ордене и его эмблема сравнивается с инсигниями других орденов с крестом Мальтийских Рыцарей, с "руном" ордена Золотого Руна, с "подвязкой" ордена Подвязки. Эти рассуждения стоило бы сопоставить с аллюзиями на рыцарские ордена в "Химической Свадьбе". Сравнение розенкрейцерского ордена с другими орденами Майер завершает неожиданным для нас выводом: эмблемой Братства не следует считать ни мальтийский крест, ни "руно", ни "подвязку", но только литеры R.C. Сами же литеры он интерпретирует как-то странно: R., по его мнению, обозначает "Пегаса", а C. "Юлия"47 (Майер никак не объясняет, почему это так). Засим следует вопрос: "Не коготь ли это Льва Розы?"48. Я с удовлетворением привожу здесь это заявление, важность которого ничуть не умаляет даже приданная ему вопросительная форма!

Galina

(продолжение)

В другой книге, "Истинное Открытие" (Verum Inventum),опубликованной во Франкфурте Лукой Еннисом в 1619 г. (с посвящением ландграфу Гессенскому), Майер, как кажется, дал выход своему патриотическому чувству. Он рассуждает об истории Империи (в том аспекте, который касается германских дел), превозносит "сокровища немецкой учености" (упоминая, к примеру, богатые собрания рукописных книг, хранящиеся в библиотеках, подобных хайдельбергской), восхваляет Мартина Лютера и его стойкость в борении с "Римским тираном", заявляет, что горячо желает возврата к установлениям раннехристианской церкви, и, наконец, возвеличивает Парацельса, "коему последовали многие тысячи докторов во всех странах"49.

Вот мы и добрались до 1620 года. В том году Лука Еннис напечатал во Франкфурте еще одну книгу Майера, "Философическую Седмицу" (Septimana Philosophica).В ней излагается содержание бесед между Соломоном, царицей Савской и Хирамом, царем Тира, причем персонажи эти затрагивают самые разнообразные мистические темы, включая и тему Розы50.

Все странные публикации Михаэля Майера укладываются, как мы видим, в определенный временной промежуток. Началом этого промежутка является 1614 г.: таким образом, первая книга серии вышла уже через год после свадьбы Фридриха и Елизаветы. Концом же периода публикаций следует считать 1620 г. (хотя было еще одно, более позднее, издание) год скоротечного правления Фридриха и Елизаветы в Праге. Произведения Майера проникнуты герметическим мистицизмом особого рода, основанным на герметическом или "египетском" толковании сказок и мифов, якобы заключающих в себе сокровенные алхимические и "египетские" смыслы. Другой характерной особенностью сочинений Майера можно считать обильное использование в них алхимической символики. Наилучший пример подобного подхода "Убегающая Аталанта", книга, предполагающая наличие высокообразованной и утонченной читательской среды, для которой алхимия являлась бы воплощением более широкого религиозно-интеллектуального движения, весьма значимого и потому привлекающего к себе всеобщий интерес.

Теперь представляется вполне очевидным, что временной "график" религиозно-интеллектуального движения, выразителем которого был Майер, совпадает с "графиком" фридрихианско-елизаветинского движения, датируемого промежутком от года королевской свадьбы по роковой "богемский" год включительно. Иными словами, речь идет об одном и том же фридрихианском движении, просто Майер в силу своих герметических интересов занимался в основном религиозными и интеллектуальными проблемами. Впрочем, обращение Майера к Кристиану Анхальтскому в предисловии к одной из его книг позволяет предполагать, что он оказывал этому сановнику услуги и политического рода помогал в налаживании связей между Англией, Германией и Богемией, что было частью подготовки к возведению Фридриха и Елизаветы на богемский престол.
Для Майера герметизм был сильнейшим религиозным импульсом как, в конце шестнадцатого столетия, и для Джордано Бруно. Но только у Майера приверженность герметизму сочеталась с лютеранской набожностью комбинация вполне естественная в немецкой лютеранской среде, если признать, что учение Бруно успело к тому времени достаточно в ней укорениться.

Майер остался верным герметизму даже после катастрофы 1620 г. Последним его произведением, похоже, следует считать "Премудрые песнопения о возрождающемся Фениксе" (Cantilenae intellectuelles de Phoenice redivivo)51. "Песнопения" были посвящены Фридриху, принцу Норвежскому, и датированы 23 августа 1622 г., Росток. Сочинение это стало лебединой, или, лучше сказать, "фениксовой" песней Майера: в нем содержится пророчество о возрождении Феникса "герметической" египетской птицы, чье верховенство над прочими пернатыми прославлялось уже в одной из ранних "шуток" Майера. Во вступлении к "фениксовой песне", обращаясь к принцу Норвежскому, Майер говорит, что посвятил свою жизнь не написанию сложных трудов по герметической символике (как ни странно, он их даже не упоминает), но математическим штудиям.

Последний раз редактировалось: Galina (Чт Янв 17, 2008 3:16 pm), всего редактировалось 1 раз

Galina

(продолжение)

Примечания:

10. О жизни Михаэля Майера см.: J.B.Craven, Count Michael Maier, Kirkwall, 1910.

11. Мать Луки Енниса была замужем, вторым браком, за И.Израэлем Де Бри, братом Теодора; см.: W.K.Zülich, Frankfurter Künstler, Frankfurt, 1935, "Jennis, Luca".

12. R. De Fluctibus (то есть Роберт Фладд), Apologia Compendiaria, Fraternitatem de Rosea Cruce suspicionis & infamiae maculis asspersam, veritatis quasi Fluctibus & abluens abstergens, Leiden (Godfrey Basson), 1616. Латинское fluctibus ("поток") в названии дает игру слов с именем автора. Прим. ред.

13. R.de Fluctibus, Tractatus Apologeticus Integritatem Societatis De Rosea Cruce defendens, Leiden, (Godfrey Basson), 1617.

14. См.: J.A.Van Dorsten, Thomas Basson, Leiden, 1961.

15. См.: Yates, The Art of Memory, p. 285.

16. Apologia, pp. 1 ff.

17. Ibid., p. 6.

18. Ibid., р. 7. (Ведь в одном месте братии в подозрительном подстрекательстве он обвинил (лат.). Прим. ред.)

19. Ibid., р. 22. Полезный анализ идейного содержания "Трактата" содержится в статье: Allen Debus, "Mathematics and Nature in the Chemical Texts of the Renaissance", Ambix, XV (1968).

20. Tractatus, p. 24.

21. См. мои книги: Giordano Bruno, pp. 147-149; Theatre of the World, p. 30.

22. Tractatus, pp. 102 ff.

23. Theatre of the World, pp. 42 ff.

24. Tractatus, p. 146.

25. См.: С.Н.Josten, "Robert Fludd's Philosophical Key and his Alchemical Experiment on Wheat", Ambix, XII (1963), p. 12; ср.: Theatre of the World, p. 68.

26. Гадание по земле. Прим. ред.

27. Отрывок из "Философского Ключа", где об этом рассказывается, приведен в кн.: Theatre of the World, p. 67.

28. Латинский эквивалент греческого эпитета "Трисмегист" ("Трижды величайший"). Прим. ред.

29. French, John Dee, p. 10.

30. См. мои книги: Art of Memory, pp. 323-324; Theatre of the World, pp. 65-72.

31. Dr. Fludd's Answer unto M. Foster, 1631, p. 11; ср.: The Art of Memory, p. 324.

32. Robert Fludd, Utriusque Cosmi. Historia, Tomus primus. De Macrocosmi Historia, Oppenheim (Johann Théodore De Bry), 1617, 1618; Tomus secundus, De Microcosmi Historia, Oppenheim (Johann Theodore De Bry), 1619.

33. В шеститомном сочинении "Тайное Тайных, Сиречь Египетско-Греческая Иероглифика" речь идет о передаче сокровенного знания по цепи преемства от Адама к Гермесу Трисмегисту, египетским жрецам и от них к грекам. По ходу изложения Майер предлагает собственную интерпретацию многочисленных мифов о египетских и греческих богах и героях. Прим. ред.

34. Аталанта беотянка, быстроногая охотница, убивавшая всех женихов, не способных обогнать ее в беге. Женился на Аталанте юноша, бросивший ей под ноги три подаренных ему Афродитой золотых яблока, Аталанта замешкалась, чтобы их поднять, и проиграла забег. Прим. ред.

35. О музыкальном содержании "Убегающей Аталанты" см.: John Reed, Prelude to Chemistry, London, 1936, pp. 213-254, 281-289. (В книге эмблемы сопровождаются пояснительными надписями и эпиграммами, к которым прилагаются ноты. Прим. ред.)

36. G.Bruno, Articuli adversus mathematicos, Prague, 1588, предисловие; ср.: Giordano Bruno and the Hermetic Tradition, pp. 314-15.

37. См.: Н.М.Е. De Jong, "Atalanta Fugiens": Sources of an Alchemical Book of Emblems, Leiden, 1969.

38. На титульном листе "Иероглифической Монады" (см. илл. 12) знак "монады" заключен в контур яйца, да и в самом тексте имеется описание яйцеобразной вселенной. Таинственный намек на разрезание "монады" ножами содержится в "Завещании Джона Ди", опубликованном в кн.: Elias Ashmole, Theatrum Chemicum Britannicum, p. 344.

39. Исаак Казобон (1559-1614) швейцарский филолог-классик, с 1608 г. жил в Англии. Прим. ред.

40. См.: Giordano Bruno and the Hermetic Tradition, pp. 398-403.

41. См.: Debus, The English Paracelsians, pp. 142-145.

42. Symbola Aurea Mensae Duodecim Nationum ("Златое Алтарное Приношение Двунадесяти Языков"). Прим. ред.

43. См.: Giordano Bruno and Hermetic Tradition, pp. 312-13.

44. Silentium Post Clamores, pp. 11 ff.; ср.: Waite, Brotherhood of the Rosy Cross, p. 321.

45. Полное название этого произведения: "Златая Фемида, сиречь Трактат об Установлениях Братства Р.К.". Прим. ред.

46. Themis Aurea, hoc est. De Legibus Fraternitatis R.С. Tractatus, Frankfurt, 1618, p. 143; ср.: Waite, ibid., p. 328.

47. Цезаря. Прим. ред.

48. Themis Aurea, p. 159. (Обыгрывается известная фраза Плутарха: Exungue leonem, "По когтям (узнают) льва" (лат.). Прим. ред.)

49. Verum Inventum, посвящение.

50. Septimana Philosophica, pp. 118-121. Автор, как кажется, умышленно лишил эти рассуждения каких-либо намеков на конкретные, "злободневные" обстоятельства, связанные с розенкрейцерским движением.

51. См.: Craven, Michael Maier, p. 146.

Galina

Когда султан спросил Морьена, почему он жил в горах и пустыне, а не в келье отшельника, он ответил: "Я не сомневаюсь, что в отшельничестве или в братстве я могу найти великое отдохновение, а утомительную работу - в горах и пустыне, но ничего не пожнет тот, кто не сеет... Чрезвычайно узок путь к миру, и сможет войти только тот, кто познал страдание души."91
387 Мы не должны забывать, памятуя о последней сентенции, что Моренус говорит не об общем образовании, но имеет в виду божественное искусство и свое делание. Михаель Майер выражает подобное же настроение, когда говорит:
В нашей химии есть некая славная субстанция, сначала претерпевающая несчастье с уксусом, но в конце радующаяся. Поэтому я надеялся, что нечто подобное случится и со мной, что я потерплю страдания, горе и усталость в начале, но в конце проблеснет удовольствие и придут более приятные вещи.92
388 Тот же автор утверждает, что "наша химия вовлекает мастера в размышления о небесной благодати,"93 и что тот, кто посвящен Богом в сии тайны, "гонит прочь все незначительные заботы о пропитании и одежде, и чувствует себя заново рожденным."94

91. "subtilitatem fere incredibilem".
92. По аналогии с огом.
93. Предположительно арабский философ 12 века.
94. Вероятно, в алхимическом делании, чья процедура напоминает сотворение мира и конец света.

Источник: Карл Густав Юнг "Психология и алхимия"

Galina

Михаэль Майер

Михаэль Майер (1569 - 1622), известный немецкий алхимик и личный врач Рудольфа II, был также одним из самых пламенных защитников розенкрейцерства. В 1617 г. в своей работе "Молчание после криков" (5) он отвечает на критику тех, кто выразил желание вступить в Орден Розы и Креста и не получил никакого ответа на свою просьбу. Он говорит, что причина этого в том, что они не были сочтены достойными быть принятыми в него. Он добавляет, что он сам не достоин такой чести. С точки зрения Михаэля Майера Братство розенкрейцеров действительно существует, и оно не является мистификацией. Он видит в этом Ордене сообщество мудрецов, которые жили во все времена во всех народах. Он представляет розенкрейцеров хранителями древней Традиции, истоки которой идут от египтян и брахманов, от Элевсинских и Самофракийских мистерий, от магов Персии, пифагорейцев и арабов.

***
Михаэль Майер старается доказать существование Ордена, публикуя в 1618 г. "Золотая Фемида, или Законы и Предписания достославного Братства Р. К." (11). В этой книге он завуалированно описывает место собраний розенкрейцеров. По мнению Ф. Йейтс, это описание напоминает замок Хайдельберга - к этому месту мы ещё вернёмся (12).

Источник: Кристиан Ребисс
ИСТОРИЯ РОЗЕНКРЕЙЦЕРСТВА ОТ ИСТОКОВ ДО НАШИХ ДНЕЙ

Blind

Доброго времени суток.
Спасибо вам большое за токое внушительное дополнение, Galina.
Весьма признателен :)
_________________
"Учись сохранять молчание, чтобы ты мог знать, как говорить".

Galina

Пожалуйста, Blind.

Atalanta Fugiens
некоторое количество гравюр хорошего качества и большого размера
http://www.spamula.net/blog/2005/05/atalanta_fugiens.html