– Слышишь? Что это?
– Слышу обычные ночные звуки. Больше ничего.
– Слушай! Музыка! И какие-то голоса! И точно звенят ледяные колокольчики! Смотри! Вон она – дорога!
Вдруг среди деревьев, через самую вершину Бикона пролегла мерцающая полоса, точно сплетенная из серебристых, словно живых, нитей. Колину довелось видеть нечто подобное однажды утром, когда солнышко пробилось сквозь ковер покрытых росинками паутин, застеливших поле. Но это было ничто по сравнению с той красотой, которая сейчас представилась его глазам. Дорога трепетала у него под ногами, и он стоял как зачарованный.
– Беги! – крикнул ему Утекар. – Не теряй времени!
– В какую сторону? – закричал Колин. – Она идет и вправо, и влево, сколько хватает глаз!
– На восток! В горы! Быстро! Ты потеряешь дорогу, как только луна сдвинется! Беги! Удачи тебе!
Колин помчался с холма, и казалось, что к ногам его приделаны серебряные крылышки. Деревья мешали ему бежать, но вот он вырвался из леса, оставив позади себя Золотой Камень. А перед ним старая прямая дорога лилась через поля, точно река, а еще дальше она поднималась в горы серебряной нитью, напоминая далекий сверкающий водопад, и уходила вверх к Сияющей Вершине. А над дорогой стоял широкий диск луны, белый, как щит эльфа.
Вперед, вперед, вперед, быстрее, быстрее впекла его дорога, она точно протекала через него самого, наполняя его мозг, его сердце серебряным пламенем. И колокольчики, и голоса, и музыка тоже звучали как будто в нем самом. Это Старое Волшебство пело для него из самых глубин земли и неба.
Дорога направилась вверх, и Колин оказался в горах. Луна была как раз над Сияющей Вершиной. И когда он поднялся к самому пику, дорога вдруг растаяла, как дымка. И сразу тело ощутило свой вес, и Колина потянуло вниз. Но он испустил отчаянный вопль и сделал последний рывок. Колокольчики умолкли, в ушах барабанило его собственное сердце, из легких вырывалось хриплое дыхание. Колин открыл глаза: рядом были камни, серые в лунном освещении. А между пальцами, которые впились в скалу, оказался цветок с пятиугольными листьями, и что-то снизу освещало ладонь мальчика серебристым лунным светом.
Колин шел назад, не замечая ничего вокруг. Его взгляд и все его существо были сосредоточены на нежном цветке, который звали Мотан и который он нес сейчас в своих ладонях.
Он сорвал цветок и два листочка. Лепестки поблескивали нежным, как у светлячка, светом, а тонюсенькие волоски, покрывавшие листья, серебрились. Минута шла за минутой. Колин вспомнил: он осторожно свернул и положил Мотан в кожаный мешочек, который Утекар дал ему с собой как раз для этой цели. Колин огляделся.
Старая прямая дорога исчезла, но как раз под Сияющей Вершиной дорога из Бакстона начинала свой извилистый спуск к Макклесфилду. Колин пошел вдоль каменного гребня до конца вершины и направился прямиком по склону к Маккпесфилдской дороге.
Дорога казалась странной, холодной и неестественно гладкой под ногами после валунов и кочек Сияющей Вершины. Теперь, когда напряжение и возбуждение спали, он почувствовал себя уставшим, и ему сделалось как-то не по себе. Ночь была такая тихая, а дорога – такая пустынная… Но Колин подумал о Сьюзен, которая лежит там, в Хаймост Рэдмэнхей, о Мотане в кожаном мешочке и зашагал легким шагом.
отрывок из произведения Алана Гарнера "Луна в канун Гомрата"
_________________
Und da warst Du -
Nicht am Licht das Dich umgab
Nein - am Schatten den ich warf
Habe ich Dich erkannt...
"Sanctus", T. Wolff
