Добавлено: Пт Июл 10, 2009 5:55 am
Заголовок сообщения: Чародейка Вод
«Чародейка Вод» посвящена теме, к которой обращались в своих произведениях многие писатели и поэты, художники и музыканты... Это легенды, стихотворения и картины, повествующие о прекрасной деве - сирене, поющей у вод, и заманивающей своим чарующим пением проплывающие мимо корабли к погибели у острых скал.
В этой теме будут также стихи и поэмы о других прекрасных жительницах вод - русалках, сиренах, ундинах, наядах и нимфах.
Возвращаясь же к теме поющих губительниц, хочу сказать, что наиболее древние предания о них относятся еще ко временам написания Одиссеи, где сирены изображались как полудевы-полуптицы.
Джон Уильям Уотерхаус (John William Waterhouse)
Одиссей и сирены
1891
В послегомеровских сказаниях, например, в «Аргонавтике» (Argonautica) Аполлония Родосского, сирены приобретают облик прекрасных дев с очаровательным голосом. Они усыпляют путников звуками своих песен, а после раздирают их на части и пожирают… Позднее сирены уже представляются девушки, но только с птичьими лапами вместо ног, иногда с крыльями, а иногда и без них, играющими на различных музыкальных инструментах, чаще всего на арфе. В 10 веке в византийском энциклопедическом словаре Суда говорится, что сирены имели тело женщин, а от груди и выше выглядели как воробьи, или наоборот – были словно маленькие птички с женскими лицами.
И, наконец, сирен стали представлять как прекрасных дев с чарующим голосом, и этот образ сегодня наиболее известен благодаря старой германской легенде о Лорелее.
В давние времена в небольшой деревушке, у скалы на берегу Рейна, жил рыбак с юной и красивой дочерью – златовласой Лорелеей. Однажды девушка встретила и полюбила знатного рыцаря, и тот увез ее в свой замок. Но счастье девушки продолжалось недолго. Рыцарь охладел к ней, и пришлось Лорелее вернуться в свой старый дом на берегу реки. С тех пор сердце ее было разбито и все юноши, привлеченные ее красотой и сватавшиеся к ней, получали отказ, потому что девушка по-прежнему любила своего неверного рыцаря. Раздосадованные юноши стали распускать в деревне слухи о том, что прекрасная Лорелея – колдунья, завлекающая мужчин чтобы отомстить за свои горести, и вскоре местный епископ, призвав к себе девушку, стал упрекать ее в жестокосердии и чаровании. Бедная Лорелея, рыдая, поклялась, что невиновна и хочет только одного – закончить свои дни в монастыре – в тишине и молитве. Епископ, услышав это, был очень доволен и распорядился, чтобы девушку провели к ближайшей обители, путь в которую лежал вдоль берега Рейна, и Лорелея решила в последний раз взглянуть с высокого утеса на замок покинувшего ее возлюбленного. Случилось так, что как раз в это время рыцарь плыл по реке в лодке, приближаясь к скале, у подножия которой всегда кружился опасный водоворот. Лорелея, увидев его, не выдержала и окликнула рыцаря по имени. Обернувшись на зов, рыцарь забыл о веслах, и сильное течение понесло его лодку прямо к водовороту, закрутило, и увлекло на дно. Лорелея, увидев, что погубила своего любимого, бросилась в этот водоворот вслед за ним…
И с тех пор, закатными часами, над Рейном появляется тень девушки, садится на вершине скалы и, расчесывая гребнем свои прекрасные золотые волосы, поет. Её песня - такая горестная и нежная, плывет над Рейном, и всякий плывущий по водам реки, заслышав ее забывает обо всем, бросает весла и гибнет в страшном водовороте у скал…
Легенда эта долгое время была частью немецкого фольклора. Впервые рассказал эту историю о красивой девушке, поющей, сидя на скале и увлекающей своей песней в водоворот проплывающих мимо, поэт Клеменс Брентано Clemens Brentano (1778-1842) – эта баллада входила в его повесть Godwi (1800-1801). В 1827 году Генрих Гейне (1797-1856) в своей Книге Песен (Book of Songs) популяризировал легенду, написав одно из лучших своих стихотворений «Лорелея».
На картине неизвестного художника 19 века мы видим Рейн, в рассеянном свете восходящего солнца, и сигнальные огни у подножия скалы, обозначающие опасное место. Скала эта, на восточном берегу Рейна, близ города Санкт-Гоарсхаузен, так и называется – Лорелея.
Последний раз редактировалось: Galina (Чт Янв 14, 2010 5:19 pm), всего редактировалось 2 раз(а)
Добавлено: Сб Июл 18, 2009 8:48 am
Заголовок сообщения: Генрих Гейне. Лорелея
Дорогие Труверы и Прекрасные Дамы!
Представляю Вам несколько поэтических переводов знаменитого стихотворения Генриха Гейне «Лорелея», сделанных известными русскими поэтами
Генрих Гейне
ЛОРЕЛЕЯ
Перевод Александара Блока
е знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущён;
Давно не даёт покоя
Мне сказка старых времён.
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор.
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.
Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы.
Златым убирает гребнем.
И песню поёт она:
В её чудесном пенье
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.
Бегас С (C. Begas)
Лорелея
открытка
ЛОРЕЛЕЯ
Перевод Льва Мея
ог весть, отчего так нежданно
Тоска мне всю душу щемит,
И в памяти так неустанно
Старинная песня звучит?..
Прохладой и сумраком веет;
День выждал весенней поры;
Рейн катится тихо — и рдеет,
Вся в искрах, вершина горы.
Взошла на утёсы крутые,
И села девица-краса,
И чешет свои золотые,
Что солнечный луч, волоса.
Их чешет она, распевая,
И гребень у ней золотой,
А песня такая чудная.
Что нет и на свете другой.
И обмер рыбак запоздалый,
И, песню заслышавши ту,
Забыл про подводные скалы
И смотрит туда – в высоту…
Мне кажется: так вот и канет
Челнок: ведь рыбак без ума,
Ведь песней призывною манит
Его Лорелея сама.
Хоффман Г.
Лорелей
ЛОРЕЛЕЙ
Перевод Самуила Маршака
е знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
А скалы кругом все отвесней,
А волны - круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
лывёт рыцарь одинокий
В полночь быстро по реке,
В путь собравшися далёкий,
Тёмно-бледен, в челноке.
И в руках весло сияет;
Величав и мил гребец;
Ветер парусом играет.
Полон страха, но пловец
Устремляет взор смущённый,
Где чернеет быстрина.
Видит он: в дали пременно
Колыхается волна;
Вмиг из волн Днепра глубоких
Появилися в цветах -
То три девы чернооких,
Знать, резвятся на водах!
Ближе к рыцарю подходят,
Рыцарь мчится в челноке;
Взяв челнок, его уводят
Быстро дале по реке.
Все три девы молодые
Влекут рыцаря и челн
Через пурпуры седые,
Не страшатся бурных волн.
Рыцарь, в думу погружённый,
Руки тянет к небесам;
Но, вдруг сил и чувств лишённый,
Не противится красам.
А прелестницы игривы
Прямо к рыцарю в челнок.
Страх! - но тщетные порывы:
Сил лишается седок.
Он творца молить не может
И рук к небу не взнесёт,
Пуще страх его тревожит,
Пот с чела холодный льёт.
Видит берег обнажённый
И туман вокруг седой,
По лазури месяц бледный
Путь свершает тихо свой.
Девы к рыцарю прильнули
И невольно все вздохнули;
Слышен милый голос сей:
"Рыцарь, рыцарь, бежишь бури,
Но избег ли ты сетей?"
И, склоняся головами,
Они тихими шагами
Влекут рыцаря с собой -
И, разлившися струями,
Очутились под водой.
Рыцарь сделался добычей
Обитательниц Днепра,
А челнок его летучий
Очутился близ шатра.
Изобель Лилиан Глог (Isobel Lilian Gloag)
Поцелуй чародейки
около 1890 года
Изобель Лилиан Глог - английская художница (1868 - 1917)
Алексе́й Васи́льевич Кольцо́в (3 (15) октября 1809(18091015), Воронеж — 29 октября (10 ноября) 1842, Воронеж) — русский поэт и купец.
Последний раз редактировалось: Galina (Чт Дек 03, 2009 1:45 pm), всего редактировалось 1 раз
крыта лютня, в листьях утопая,
Покуда пальцы легкие скользят,
Тревожа струны и сплетая лад
Чарующий; на зов его морская
Стремится чайка. Не слышна ль иная,
Зловещая в нем музыка, как шепот
Из преисподней, порождая ропот,
Что мчится эхом вдоль реки, стеная?
Не этой ли мелодией струясь,
Она, как морок, порождает чары
И будит все подводные кошмары,
С чудовищами моря единясь?
Тот, кто ее услышит, обречен:
Стремясь к ее скале, погибнет он.
Сонет написан в 1869 году. Впервые – 1881. Комментарий Уильяма Майкла Россетти: «Этот сонет без сопровождения картины может показаться несколько непонятным. Он изображает Сирену, или морскую Фею, сидящую на дереве. Ее игра на лютне привлекает морскую птицу и в скором времени погубит какого-нибудь очарованного мореплавателя» (Notes. P. 668).
Одноименная картина была написана в 1877 году.
В 1869 году Россетти задумал написать «лирическую трагедию» в трех актах под названием «Гибель Сирен» («The Doom of the Sirens»). Он подумывал о превращении этой трагедии в либертто для оперы и даже начал подыскивать композитора. Из этого замысла, как и из многих других замыслов Россетти, ничего не вышло, если не считать сохранившегося развернутого плана трагедии.
Источник: Данте Габриэль Россетти. «Дом жизни. Поэзия», Азбука-Классика, Санкт-Петербург, 2005.
Добавлено: Чт Янв 14, 2010 5:41 pm
Заголовок сообщения: Венецианская легенда о рыбаке и сирене
Венецианская легенда о рыбаке и сирене
Этот сюжет я почерпнула из старинной венецианской легенды «Рыбак, который женился на сирене», пересказанной Альберто Тозо Феи (Alberto Toso Fei. Leggende veneziane e storie di fantasmi. Guida ai luoghi misteriosi di Venezia) и переведенной на русский язык Светланой Блейзизен (ака Lucia)
http://italia-mia.globalfolio.net/nelle_citta/pescatore_sirena.htm
Сирену в этой легенде зовут Мелузина. Но, не надо путать ее с феей Мелузиной, родоначальницей династии Лузиньянов, -
http://www.monsalvat.globalfolio.net/rus/dominator/guylusignan/rossi_lusignan/index.php
о ней рассказал Жан де Аррас в своем романе «Le livre de Mélusine», который был написан в промежутке между 1382 и 1394 годами по заказу Жана I Великолепного, герцога Беррийского (1340-1416), и предназначалась в подарок его сестре Марии, герцогине де Бар.
Не буду останавливаться на сюжете романа Арраса, а скажу только, что с венецианской легендой он не имеет ничего общего. Тем не менее, древнейшая легенда, пересказанная Аррасом и относящаяся примерно к первой трети VIII века, перешла в средневековые легенды многих других стран, во многом видоизменилась, а имя Мелузина прочно закрепилось за «духами» вод, русалками, сиренами, ундинами и другими полуженщинами-полурыбами или полузмеями.
В венецианской легенде о рыбаке и сирене даже сплелись два варианта – Мелузина предстает вначале с рыбьим хвостом, а затем превращается в змею.
Говард Пайл (Howard Pyle)
Сирена (The Mermaid)
казания Венеции прекрасной
Ни временам, ни судьбам не подвластны.
Под сводами ажурными сонливо
Хранят их талисманы молчаливо.
И в портике Священников старинном,
Где сумрачен рассвет, и ночи длинны
Легенду ветер с моря навевает -
Там души двух возлюбленных витают.
Вот начинает ветер свой рассказ,
Как Орио-рыбак, в который раз
Ночной порой забросил сети в море,
Надеясь вытащить с уловом вскоре.
Пред ним простор индигового мрака,
Над ним сверкают звезды Зодиака.
Кругом покой… лишь плещется волною
О лодку море пеной кружевною.
Но вот жемчужный свет в воде блистает -
То как звезда горит, то тихо тает…
Дитя морских глубин попало в сети,
В просторах водных невод не заметив.
Рыбак испуган призрачным фантомом…
Но нежных колокольцев тихим звоном
Звучит прекрасный голосок из моря:
«Ах, отпусти, не причиняй мне горя»
И видит Орио, изящная сирена
В его ловушке оказалось пленной.
С чудесным бело-мраморным лицом
И рыбьим, в чешуе златой, хвостом.
С пленительною девой Мелузиной,
Поднявшейся со дна морской пучины,
Рыбак проговорил часы ночные.
Но Феб, расправив крылья золотые,
Расцветил горизонт и гладь морскую…
Домой вернулся Орио, тоскуя.
И, только вечер спустится - к отливу
Спешит скорей, чтобы увидеть диву.
Как ночь пройдет в беседах – не заметит,
К утру же рыбой полны его сети.
Рыбак влюблен, и просит Мелузину
Оставить навсегда морей стремнины,
И грот у острых темных скал туманный -
Чтоб стать его супругою желанной.
Сирена благосклонно отвечает,
Что в Орио она души не чает.
Но чары колдовские будут сняты
Как канут в море трёх седмиц закаты,
Пока ж дела волшебные вершатся
Они не могут под луной встречаться.
Когда же трех недель истают сроки
Заря позолотит восток далекий,
Пройдет земная тень над лунным ликом
Воспламенится луч над горным пиком –
И, как морские феи обещают -
Слова заклятья древнего растают.
Сирены упадет с нее личина -
На берег сможет выйти Мелузина.
Томительно тянулись дни недели.
Субботу третью волны отшумели,
Но Орио решил нарушить сроки –
Столь в испытаньи было одиноко.
На берег он идёт, спеша к отливу -
Там пусто… только волны белогривы
Ракушками шурша уходят в море,
Как будто шепчут о грядущем горе.
К полночи уже время поспешало,
Ущербная луна над морем встала.
Рыбак при свете бледном увидал
Как между илистых и хмурых скал
Искрясь, кольцо в кольце свивая
Пред ним змея лежала голубая.
Увидев человека – устрашилась,
И в глубине морской поспешно скрылась.
Но тут раздался голос Мелузины:
«Зачем в субботу ты пришёл, любимый?
Теперь с себя заклятье я не смою -
Быть суждено мне в этот день змеёю.
Но коль любовь твоя ко мне сильней
Чем злые чары давних мрачных дней -
Соедини свою судьбу со мною,
Поклявшись мне под светлою луною».
Так, вскоре свадьбу пышную сыграли -
Торжественно огни в домах сияли.
И жемчуга на шее Мелузины,
Хранимые в сокровищах старинных
До сей поры, загадочно светились…
К утру лишь гости все угомонились.
И зажили любя, в судьбе счастливой
Простой рыбак с морскою юной дивой.
Но, в счастьи промелькнули мимо годы…
Наряды переменчивой природы
В сезонах расцветали и сменялись,
И нити дней невидимо сплетались
В богатстве, изобильи и покое.
Детей в семье уже родилось трое.
Казалось – счастье вечно будет длиться…
Но Орио пришлось с судьбой сразиться.
Когда одной зеленою весною
Нежданно дом их был объят бедою.
Как черный вихрь нежданная кончина
Забрала душу бедной Мелузины.
И перед смертью дева попросила -
Чтоб дух ее прискорбье не томило -
Похоронить останки при отливе,
Где внемлет звездам бег волны ленивой.
Испил рыбак сполна из чаши горя -
И, что ни ночь – спешил скорее к морю,
Там сокрушался в звездном свете хладном
Как тяжко жить ему и безотрадно.
Молился, с плачем глядя в небеса,
В душе своей не веря в чудеса.
Когда же солнца луч на брег ложился
Туман соленый над водой клубился,
И образ женский, сотканный из пены
У скал вставал и таял постепенно…
И чудилось, что в шепоте прибоя
Звучит: «Не плач, я все еще с тобою …»
В богатом доме было все как прежде:
Чисты на детях пестрые одежды,
И яства на столе стоят в достатке…
Но, Орио замыслил, что украдкой
Он проследит, соседка ли приходит,
Обед готовит и огонь разводит
В камине жаркий. И в субботний вечер
Рыбак вернулся раньше, чая встречу.
Но отворивши в дом высокий двери,
Глазам своим бедняга не поверил,
От ужаса душа затрепетала –
Змея там, греясь у огня, дремала.
Услышав скрип петель - глаза открыла,
И словно взглядом Орио просила
Не причинять ей зла, затем пугливо
К двери рванулась, но рыбак гневливо
Топор схвативши, справившись со страхом,
Ударил - кровь змеи зарделась маком…
С тех пор их дом стал холоден и горек,
И вечером стенало в шторме море.
Вздымались из глубин валы морские
Как чудища и страхи снов ночные,
И ветра стоны душу истязали,
Крутя волнами темные спирали…
Рыбак не мог плач сердца заглушить,
Безумных помыслов пыланье угасить -
Клинком холодным мысль его пронзила –
«Моя рука любимую убила!»
Так, сокрушаясь, с горестной тоскою,
Он торопил к концу бытье земное.
И годы в вихре проносились мимо,
Светил менялся бег невозвратимо.
Ночами, у поющего прибоя
Сидел рыбак, не ведая покоя,
И, в раскаяньи плача и стеная,
Всё ждал, что в водах нежно-голубая
Сверкнет звезда, и лик его любимой
Покажется в волнах неутомимых…
Но те у ног лишь пену оставляли,
Да бисером песчаника играли.
Или, застывши под луною, в штиле,
У скал пустынных раковины в иле
Небрежно бросив, в тишине рассветной
Молчали – безучастно, безответно…
И вот уж стал рыбак согбен годами,
С лицом в морщинах, с белыми власами…
Придя на брег цветущею весною
Он в небесах с вечернею звездою
Свой взгляд соединил, и вдруг услышал
Звучащую у грота, в темной нише
Мелодию… Знакомый голос нежный
С любовью пел, играл с волной прибрежной.
И милый образ девы над водами,
Серебряными сотканный тенями
Возник, и звал с собою, где кружился
Астральный свет - и к небесам стремился.
Тут понял Орио – настало время
Оков своих телесных скинуть бремя…
Что нить его судьбы плелась незримо,
И завершила круг неумолимо…
Блеснул над морем первый луч рассвета -
Растаял возглас тихого куплета.
На запад звезды медленно клонились,
Их души навсегда соединились…
Когда, звеня тончайшею струною,
Повеет ароматный бриз весною,
Уходят тени, тихо угасая,
И дышит море, волнами играя,
Омыв гранит солеными слезами -
Прислушайся… хранимую веками
У портика, среди камней старинных,
Услышишь песню нежной Мелузины.
Добавлено: Чт Июн 03, 2010 10:56 am
Заголовок сообщения: Песня Русалочки
е жалей, что пена снова становится пеной,
Ведь душа моя, как и прежде, будет любить тебя.
Каждым шагом своим, каждой своей переменой
Я хотела сказать о любви - и умираю любя...
Мне навеки заказан путь в морские глубины,
Не смогу ни обнять, ни порадовать близких своих:
Век русалочий я обменяла у Ведьмы -судьбины,
Получив дар бесценный: три дня нам с тобой на двоих.
Во дворце я безгласна стояла перед тобою,
И напрасны были попытки танцем поведать любовь,
По заклятью, наложенном страстью, была я немою
В тот момент, когда песню мою хотел бы услышать ты вновь...
И , покуда ты грезил без чар о прекрасном видении,
Я надеждой жила - ведь был у меня еще день!
Ты о свадьбе , сияя, сказал - о! какое падение
Ожидало меня в этот вечер: в смертельную тень!
Велики были муки мои, но, когда предложили
Жизнь за жизнь обменять несчастные сестры мои,
И за дорого купленный нож в мои руки вложили,
Поняла, что не в силах разрушить надежды твои...
И теперь голос свой в этой песне к тебе обращаю:
Не жалей, что Русалка становится пеной морской!
С этих пор бесконечно любить я тебе обещаю,
Как волна любит море, как ветер - соленый прибой
Джон Уильям Уотерхаус. Русалка. 1900 год _________________ Нетар.
И теперь голос свой в этой песне к тебе обращаю:
Не жалей, что Русалка становится пеной морской !
С этих пор бесконечно любить я тебе обещаю,
Как волна любит море, как ветер - соленый прибой
Знаешь, арфа моя, что звенит под рукой,
В незабвенные дни была Девой Морской,
И вечерней порой, беспредельно нежна,
В молодого скитальца влюбилась она.
Но, увы, не пленился певец, в свой черёд,
Тщетно плакала дева всю ночь напролёт,
И пришлось, чтоб' терзанья ее прекратить,
В сладкозвучную арфу ее превратить.
Вот как сжалились древле над ней небеса:
Стали струнами арфы ее волоса,
Но ещё воздымалась блаженная грудь,
Чтобы чары любви в перезвоны вдохнуть.
Так любовью и скорбью звенит под рукой
Арфа в образе дивном наяды морской:
Ты о ласках любви ей вещать повели
И о муках разлуки, когда я вдали!
Добавлено: Сб Мар 12, 2011 9:23 pm
Заголовок сообщения: Рыцарь и наяда озера
Барбара Пикард
Рыцарь и наяда озера
перевод Светланы Лихачевой
Жорж Фредерик Уоттс. Сир Галахад
Ранним летним утром, когда солнце стояло еще невысоко над горизонтом, мимо озера проезжал юный рыцарь. Озеро это в народе называли Озером Наяды, ибо говорилось, что бессмертный дух в образе прекрасной женщины обитает в его глубинах; порою наяду видели среди сверкающих волн, порою - на поросшем травою берегу. Говорилось также, что на дне озера таится дворец с башнями и шпилями, в окружении дивных садов, где цветут невиданные цветы и переливаются всеми цветами радуги озерные раковины, - именно там будто бы и жила наяда.
Но всадник ничего про то не знал, ибо в этих местах оказался впервые, проезжая в поисках приключений, достойных рыцаря, только что получившего право называться таковым. Сердце юноши пело от счастья. Конь благородных кровей радовал глаз, броня сверкала в лучах рассвета, шлем полыхал золотом, у пояса висели верный меч и набитый доверху кошель. Никакие заботы не омрачали мыслей одинокого всадника; исполнен надежд, он смело глядел в будущее, ничуть не сомневаясь в том, что немало чудесного, дивного и прекрасного уготовила ему судьба.
Проезжая мимо озера, в нескольких ярдах от берега рыцарь заметил крохотный островок: там росла одинокая ива, купая в воде серебристые листья. На островке, среди желтых ирисов, всадник увидел юную деву. Не сводя с незнакомки глаз, он придержал коня, затем подъехал к самой воде и спешился. Юноша окликнул незнакомку, и та ответила достаточно учтиво.
- Прекрасная леди, - молвил рыцарь, - как ваше имя?
- Я - наяда озера.
- Могу ли я узнать, где ваш дом? - вопросил юноша.
- Я живу в озере, - отвечала наяда. - В озерных глубинах сокрыт мой дворец; там живу я от сотворения мира, там буду жить вечно.
- Прекрасная леди, - молвил рыцарь, - я очень молод, и хотя сердце мое не ведает страха, и, думается мне, что в час испытания я не подведу, однако в науке ратных подвигов я пока что не искушен, и нет у меня дамы, чьи цвета мог бы я носить на турнирах и чью красоту мог бы восхвалять перед другими рыцарями. Не согласитесь ли вы стать моей госпожой и признать меня своим паладином, дабы по праву носил я ваши цвета и совершал ради вас деяния великой доблести?
Артур Хьюгс. Офелия и он не вернется никогда. 1863-1864
Наяда издевательски рассмеялась; серебристый смех ее звучал словно перезвон волны на прибрежной гальке. - Ты и впрямь молод, сэр Рыцарь, ежели обращаешься с подобной просьбой ко мне - к наяде озера.
- Если вы окажете мне эту честь, - настаивал рыцарь, - я стану служить вам преданно и верно, и только об одной награде попрошу - почтить улыбкой мои победы.
- Ты дерзок и безрассуден, - молвила наяда. - Прочь, покуда я не рассердилась.
- Только об одном прошу я вас: благословить мое будущее, - молил рыцарь.
Голос наяды прозвучал холодно и сурово: холоднее льда, что сковывает озеро в декабре. - Ты молод, - проговорила она, - но ты - всего лишь жалкий смертный; однажды ты состаришься и умрешь. Я - бессмертна, я наделена нетленной красотой, и ты смеешь надеяться, что я изберу тебя своим рыцарем! Прочь!
Рыцарь преклонил колена у воды; но чем дольше молил он, тем больше гневалась наяда, тем больше осыпала его насмешками.
- Значит, мне нет надежды? - вопросил юноша наконец.
- Ни малейшей, - подтвердила наяда. Но вдруг она улыбнулась, словно вспомнив о чем-то, и снова рассмеялась лукавым смехом, подобным перезвону волны на прибрежной гальке. - Впрочем, надежда все-таки есть, - молвила она. - Семь сотен лет назад я потеряла кольцо. Я уронила кольцо на дно озера, и его проглотила рыба. Рыбак, что удил с лодки, поймал рыбу. С того самого дня я не видела моего кольца, но мне очень хотелось бы вернуть его. Отыщи кольцо и принеси его мне, и я стану твоей госпожой, и приму твое служение, о рыцарь.
Юноша возликовал и едва нашел слова, чтобы выразить свою благодарность за оказанную честь. Но наяда только смеялась над ним, устроившись на островке среди ирисов, ибо полагала, что молодому рыцарю вовеки не сыскать кольца.
- Как я узнаю кольцо, когда его увижу? - спросил рыцарь.
- Ты его ни с чем не спутаешь, - отвечала наяда, - ибо в камне горит зеленое пламя. Но подставь кольцо солнечным лучам, и пламя вспыхнет алым; подержи кольцо над водой, и запылает синий огонь.
- А если вас не окажется, когда я вернусь? - вопросил рыцарь.
- Я буду где-нибудь здесь, в озере, - рассмеялась наяда. - Позови меня, и я тут же явлюсь.
Рыцарь поднялся на ноги. - Я отыщу ваше кольцо, о наяда озера, поклялся он, - сколько бы лет мне на то не потребовалось, и принесу его сюда, и назову вас своей госпожой.
Наяда снова рассмеялась. - Ты заслуживаешь большего, - пообещала она. - Принеси мне кольцо, и я не только приму твое служение, о рыцарь, но уведу тебя в свой прекрасный подводный дворец; там будешь ты жить вечно вместе со мною, в почете и радости.
Счастливый и гордый, юный рыцарь вскочил на коня. - Я исполню обещанное, - повторил он. - Я отыщу кольцо и верну его вам, и возвращусь за наградой. А до тех пор прощайте, наяда озера!
И он поскакал прочь, провожаемый издевательским смехом, а наяда скользнула в воду. И когда, отъехав совсем недалеко, всадник оглянулся, чтобы бросить на деву озера прощальный взгляд, он не увидел на островке ни души: только желтые ирисы да иву, что купала в воде серебристые листья. Но в ушах его по-прежнему звучал смех наяды, подобный перезвону волны на прибрежной гальке.
С этого дня рыцарь думал только о своей миссии. Он искал кольцо - и ничего больше. Слава и знатность, богатство, любовь и дружба не имели для него цены; он искал только кольцо. Соратники нарекли юношу Стойким Рыцарем, но скорее в насмешку, нежели восхищаясь, ибо находили, что глупо посвящать жизнь бесплодным поискам. Но ни глумление, ни уговоры не помогали; он так и не отказался от намерения отыскать кольцо и возвратить его наяде озера. Во имя этой надежды рыцарь потратил все свое наследство, все свое время - а также и молодость.
Рыцарь искал кольцо по всему миру: в городах и деревнях, во дворцах и лачугах, в горах и в долинах. Он побывал у мудрецов Востока, прося о помощи, а когда те помочь не смогли, глухой ночью он отправился к ведьмам и колдунам Севера. Он расспрашивал о кольце каждого встречного, каждую встречную, будь то знатный человек или смерд; одни отвечали учтиво, другие грубо или насмехаясь, а многие почитали его безумцем. Но тут и там, то в одной стране, то в другой, попадались на пути рыцаря люди, знавшие о кольце. То селянин, что слыхал о перстне от отца, то ведьма, что как-то увидела перстень в хрустальном шаре, а однажды всадник разговорился со старухой, что некогда держала кольцо в руках - в ту пору сама она была молода и хороша собой. Но, сколько бы не разъезжал Стойкий Рыцарь по свету, никто не смог рассказать ему, что с кольцом сталось.
Так шли годы; рыцарь состарился, но так и не отыскал заветного кольца. Он устал, одряхлел; от богатства его ничего не осталось, но по-прежнему ехал он все вперед и вперед, намереваясь продолжать поиски, пока жив.
И вот однажды, на пятидесятый год странствий, рыцарь проезжал по заброшенной дороге, что некогда была людным наезженным трактом. Как вдруг тощий старый одер (лучшего коня странник позволить себе не мог), споткнулся и захромал.
- Верно, камень застрял в подкове, - подумал рыцарь устало, с трудом спешился и, приподняв ногу коня, попытался извлечь гальку при помощи кинжала.
Взор старика, что давно утратил былую зоркость, различил-таки зеленый отблеск, едва камень выпал и покатился в дорожную пыль. Рыцарь подобрал находку и повертел в руках; в глаза ему полыхнуло зеленое пламя. Он подставил кольцо под лучи солнца, и камень засиял алым светом. По обе стороны дороги тянулась канава; рыцарь подержал кольцо над мутной водой, и в камне зажегся синий огонь. Не оставалось ни малейшего сомнения: то был перстень наяды. Рыцарь надел кольцо на палец, и оно засверкало всеми цветами радуги, словно насмехаясь над дряхлой иссохшей рукой.
Рыцарь снова сел в седло и, развернув коня, пустился в обратный путь к Озеру Наяды.
Когда рыцарь добрался до озера во второй раз в жизни, уже наступил вечер. Странник пришел пешком: коня пришлось продать, чтобы купить еды на последний отрезок пути. Он опирался на срезанный с плетня посох; меч, давно уже не знавший ножен, мрачно гремел о ржавые латы, что старику казались непосильным бременем. Озеро ничуть не изменилось. Даже островок остался тем же. По-прежнему цвели ирисы, и одинокая ива по-прежнему купала в воде серебристые листья.
Рыцарь остановился у кромки воды напротив островка. - Я вернулся, подумал он. - Я свершил обещанное. Сейчас я позову наяду озера и вручу ей кольцо, - и он улыбнулся про себя. Но, поскольку странника мучила жажда, он сперва снял шлем, опустился на колени, и, сложив ладони ковшиком, наклонился над озером, чтобы зачерпнуть воды. И увидел свое отражение: редкие седые волосы, вытянувшееся, изможденное лицо, усталые, запавшие глаза. Рыцарь задумался. - Я стар, - сказал он себе, - а она вечно молода и вечно прекрасна. На что ей сдался дряхлый, безобразный рыцарь? Не след мне требовать награды. Пусть возьмет перстень; но звать ее я не стану. Старик поднялся на ноги, и, сняв кольцо, бросил его в озеро как можно дальше; вспышкой синего пламени оно кануло в воду. Рыцарь подобрал шлем и посох, и печально побрел прочь. - Отыщу себе тихое пристанище, где смогу в мире провести остаток дней, - думал он.
Но не успел старик отойти и на несколько шагов, как за спиною его послышался смех. Рыцарь остановился. Волна ли это звенит на прибрежной гальке, или смеется наяда озера? Рыцарь прислушался, и показалось ему, что он слышит знакомый голос:
- Сэр Рыцарь, сэр Рыцарь!
Старик обернулся. Над озером садилось солнце, лучи на мгновение ослепили его, так что странник прикрыл глаза рукой. В золотом и алом зареве он различил знакомый силуэт - на том самом месте, где стоял только что. Это не блик на воде, - подумал рыцарь. - Это наяда озера.
- Сэр Рыцарь, вернись.
Он зашагал обратно к воде и остановился перед девой глубин. - Почему ты уходишь, не позвав меня?
- Я стар, - отвечал рыцарь. - На что тебе, бессмертной красавице, одряхлевший рыцарь?
Наяда взяла его за руку. - Погляди в воду.
Рыцарь опустил взгляд: в зеркале воды отражались и он, и она. И странник вновь увидел себя юным и статным: кудри и глаза его сияли, как в тот день, когда он впервые проехал этим путем, а латы полыхали золотом.
- Ты принес мне кольцо, и я должна сдержать слово. Мой подводный дворец ждет тебя. Ступай со мной, и мы заживем там в радости, наслаждаясь вечной молодостью.
Рыцарь улыбнулся, и, рука об руку с ней, вошел в озеро: все глубже погружался он в пронизанную золотыми лучами воду, пока волны не сомкнулись над его головой.
Последний раз редактировалось: WingerWind (Чт Дек 13, 2012 10:15 pm), всего редактировалось 1 раз
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Запрещается копирование и использование авторских материалов (стихов, песен, статей) из раздела "Королевство Труверов" без письменного разрешения администрации "Terra Monsalvat".
Публикации из остальных разделов форума "Terra Monsalvat" разрешены для некоммерческого использования без ограничений.
Указывать форум "Terra Monsalvat" как источник предоставленных материалов и размещать ссылку на него обязательно.
