проявлениях, иногда охватывало народные массы, по-видимому, без всякой причины. Но в большинстве случаев, причинами его были суеверные представления или какое-либо поголовное бедствие, в роде „черной смерти" — грозной эпидемии, совершавшей в средние века свои опустошительные нашествия. Стоило только распространиться молве о скорой кончине мира, о приближающемся Страшном Суде, или о наступлении нового, третьего периода мировой жизни, когда станет царствовать Дух Святой, обновятся Церковь и человечество, и дух одержит победу над плотью, как из глубины народных масс начинали подниматься вопли и стоны, раздаваться покаянные молитвы и удары бичей. Тоже самое происходило, когда разносилась молва о приближении какой-нибудь страшной болезни, от которой нет спасения, которая собирает обильную жатву на пути своем, которая в несколько дней и даже в несколько часов переносит людей с этого света „на тот свет". Часто такие религиозные взрывы начинались с избиения евреев. Последних обвиняли в отравлении колодцев, разносили во все стороны это обвинение особенными посланиями, перелетавшими из города в город, и народные массы кидались в еврейские кварталы. Здесь соединялись в одно и страх смерти, и всегда подозрительная для народа обособленность евреев, и те притеснения, которые приходилось многим испытывать от них. Не раз и до подобной расправы жаловались христиане на безбожные еврейские проценты, не раз и до расправы указывали они на единственный, по их мнению, способ прекратить зло. Эти жалобы отразились и в тогдашней поэзии. Вот что говорил например австрийский поэт XIII века (Helbling);

Ужасно много развелось

У нас жидов. Взгляните, сколько!

И в этом наш позор и грех.