Положение на севере было не лучше. В конце 40-х годов печенеги переправились
через Дунай 5, и с тех пор империя подвергается
непрекращающимся набегам печенегов, половцев, узов и других «варварских»
племен. К началу правления Алексея от некогда огромной территории под
контролем Византии оставались лишь балканские земли. Но они находились
в железных тисках недругов, к тому же там постоянно вспыхивали восстания
и еретические движения 6. Видимо, Анна не
преувеличивает, описывая положение государства времени вступления ее отца
на престол: «Император Алексей видел, что империя находится в состоянии
агонии: восточные земли подвергались опустошающим набегам турок. Не лучше
обстояли дела и на Западе... У Ромейской империи не было тогда достаточно
войска... а чтобы вызвать союзников из других стран, в императорской казне
не было денег. Очень уж неумело распоряжались военными делами императоры
— предшественники Алексея, которые довели до весьма плачевного состояния
Ромейское государство. Как я слышала от воинов и некоторых пожилых людей,
ни одно государство испокон веков не оказывалось в столь бедственном положении»
(III, 9, стр. 133).
Кризис, который переживала империя, как мы видели, имел глубокие корни,
для его ликвидации требовалось кардинально перестроить государственную
систему и приспособить ее к новым условиям. Но как раз на это и не решался
ни один император. Традиции централизованного управления были освящены
веками, а императоры либо оказывались слишком бездеятельны (как Константин
IX Мономах), чтобы вообще что-то предпринять, либо старались ограничить
аппетиты феодальной знати и еще более централизовать управление (например,
Михаил VII, вернее, его всесильный временщик Никифорица).
В 1081 г. в результате переворота на троне утвердился Алексей I Комнин.
Он был не первым и не последним претендентом на власть, которую, казалось,
так нетрудно добыть, стоит лишь собрать достаточное войско, задобрить
и подкупить побольше высших сановников. Мятежи в 70-х годах происходили
непрерывно, сам Алексей активно участвовал в подавлении бунтов Руселя,
Вриенния, Василаки; царствовавший тогда император Никифор Вотаниат тоже
был узурпатором, а одновременно с Алексеем притязал на власть Никифор
Мелиссин. Но Алексей был более удачлив, нежели другие «тираны». Он не
только прочно утвердился на престоле, но владел им в течение тридцати
семи лет до самой своей кончины, и если не вернул империи былое могущество,
то во всяком случае значительно укрепил внутреннее и внешнее положение
страны.
В чем причина успехов Алексея? Ответ на этот вопрос так или иначе стараются
дать все пишущие об этой эпохе 7. Одни авторы
(Г. Гельцер, Ш. Диль и др.), загипнотизированные восторженными характеристиками
Анны Комниной, видят источник подъема империи исключительно в личных достоинствах
императора Алексея — великого воина и полководца, истинно государственного
мужа, глубоко религиозного и благочестивого человека. Другие ученые усматривают
залог удач Алексея в преобразованиях государственного управления, произведенных
императором. Это мнение еще в прошлом столетии энергично защищал Е. Остер
8. Однако серьезный немецкий исследователь, который обычно каждый
сообщаемый им факт снабжает исчерпывающим документальным материалом, нарисовав
красочную картину разнообразных реформ первого Комнина, почти не отсылает
читателя к источникам. Не могут этого сделать и новейшие последователи
Е. Остера. В трудах некоторых современных ученых (Л. Брейе, Г. Острогорский,
Дж. Хассей, П. Лемерль, М. Сюзюмов) ощущается тенденция определить социальную
основу политики Алексея. Большинство исследователей акцентирует внимание
на том, что вместе с Алексеем к власти пришла провинциальная военно-феодальная
знать, которая взяла верх над гражданской аристократией столицы и оказалась
в состоянии на некоторое время предотвратить крах империи. Однако специальных
трудов о социальной истории комниновского периода пока не существует,
а мимоходом выраженные суждения ученых в большинстве случаев лишены надежного
фактического обоснования и произвольны. Поэтому и появляется необходимость
пристальнее вглядеться в социальную основу политики Алексея, тем более
что основной наш источник по этому вопросу — «Алексиада» Анны Комниной.
Судя по рассказу Анны, император Никифор Вотаниат, человек неплохой, но
старый и безвольный, любил и отличал братьев Комниных — Алексея и Исаака
— и лишь интриги «рабов-скифов» — Борила и Германа — заставили братьев
бежать из Константинополя. Однако объективные факты, переданные историографом,
свидетельствуют о другом. Комнины, действуя за спиной Вотаниата, вошли
в соглашение с его супругой Марией Аланской (II, 2, стр. 92 и сл.), заручились
поддержкой императорских слуг и заранее под благовидным предлогом вызвали
в Константинополь преданные им войска (II, 4, стр. 96). Мятеж Комниных
был не актом самозащиты, как пытаются представить его Анна и некоторые
некритически следующие ей современные историки, а результатом хорошо продуманного
заговора во главе с матерью Алексея и Исаака — умной и энергичной Анной
Далассиной 9.
Мятеж, инспирированный Анной Далассиной, имел характер династического
переворота и преследовал цель привести к власти клан Комниных. Вопрос
о том, кто из братьев сядет на трон, заранее не предрешался, выборы нового
императора происходили уже после начала переворота, причем Алексей и Исаак
выступали в качестве равноправных кандидатов на престол (II, 7, стр. 104
и сл.). К мятежникам сразу же присоединяются многочисленные родственники
и свойственники Алексея, и в первую очередь представители могущественной
фамилии Дук, к которой принадлежала жена Алексея Ирина. «Родственный»
характер заговора подтверждается также тем, что в нем большую роль играли
женщины.
Первые шаги занявшего престол Алексея свидетельствуют о стремлении молодого
императора поставить у кормила государства членов своей разветвленной
и многочисленной семьи. Новый самодержец немедленно после захвата власти
передает все гражданское управление Анне Далассине. «Пусть все эти распоряжения,
— пишет Алексей в хрисовуле матери, — будут иметь такую же незыблемую
силу, как если бы они исходили от светлой власти моей царственности и
написанное имело источником мои собственные слова» (III, 6, стр. 127).
Интереснейшим в этом отношении актом является также распределение императором
высших государственных титулов. Их получили почти исключительно члены
семьи Комниных (см. прим. 318).
*
* *