Ничто сильнее не влечет
Меня, певца и голыша,
Как ожиданье, что пошлет
Она мне взгляд проникновенный.
Жду этой радости священной,
Но промедленья так томят,
Как будто дни длинней стократ.
Альенора Аквитанская была вынуждена отослать его, опасаясь ревности мужа:
…
Любовь не дает мне вздохнуть,
Томит мое сердце тоской,
А прочь не направлю свой путь:
Удержит всесильной рукой.
Лишь к Донне стремленье она
В сердце моем сохранила, -
Та б королей покорила,
Над тронами вознесена.
…
К ней песня найдет ли свой путь?
Некстати здесь голос чужой,
А вслух не решусь помянуть
Я то, что напето душой.
Но Донна читать письмена,
Помнится, очень любила, -
Все, что любовь начертила,
Пускай прочитает одна.
Любовь ей моя не нужна, -
Жалость! Хоть ты бы внушила,
Чтобы она возвратила
Мне дружных бесед времена.
Только в песне влюбленный Бертран мог позволить свободно изливаться своим чувствам:
…
Если б она только осмелилась
Провести меня ночью
Туда, где скинет с себя одежды,
И в этом укромном уголке заключить меня в свои объятья.
…
Кто милой Донною моей
Еще в восторг не приведен?
Стройнее и прекрасней донн
На свете не было и нет.
Не хватит жизни никакой
Воспеть и взор ее живой,
И прелесть тонкую бесед.
Вот я сижу среди друзей –
Хоть шум и смех со всех сторон,
Далеко взор мой устремлен
Привычным помыслам вослед.
От Донны – вести никакой,
Но сам проникну к ней в покой
В мечтах: недаром я поэт!
Но тем разлука тяжелей…
Взывают к вам из тех сторон,
Где столь от вас я отдален:
Коль снял король бы свой запрет,
Я был бы скромностью самой!
Я только с нежностью немой
Вас охранять хочу от бед.
Сбирайся в путь, посланец мой!
Нормандской королеве спой
Все эти строки, друг Гюгет!
После очередной краткой встречи со своей венценосной Дамой, Бернарт пел с еще большим пылом:
…
Мое сердце преисполнено радостью,
Как будто бы природа изменилась,
Зимой я вижу лишь одни цветы,
Белые, красные, желтые;
Несмотря на ветер и дождь,
Счастье мое растет,
Хорошеет и мой расчудесный талант,
Как и моя прекрасная песня;
Сердце мое влюблено,
Удовлетворено и преисполнено радостью так,
Что снег мне кажется травой, а лед – цветами.
…
Теперь она может отказать мне в любви,
Я же могу льстить себя надеждой,
Что добился от нее свидетельства любви.
…
И есть ли для счастья предел,
Если любить без предела!
«Куртуазные обычаи довольно быстро распространились по Северной Испании и Северной Италии, странам, составлявшим единое духовное целое с Лангедоком, Провансом и Аквитанией. Постепенно они достигли французских областей севернее Луары, собственно Франции – места пребывания Капетингов, Нормандии и английских островов – домена Плантагенетов, наконец, Шампани и Фландрии» (Ашиль Люшер).
Идеи и кодекс куртуазного поведения широко распространились в Европе благодаря Алиеноре Аквитанской. Всюду, где ей приходилось жить во время замужеств, рыжеволосая южанка держала в свите трубадуров и жонглеров из Лангедока и привносила в жизнь местной знати культ Прекрасной дамы, жизнерадостность и роскошь обихода. Разумеется, столь чуждые нравы и поведение не способствовали сохранению безупречной репутации молодой женщины.
После 1167 года, родив последнего сына Иоанна, она вернулась домой в Пуатье, где воспитывались сыновья. По ее приказу перестроили родовой Герцогский замок. Там она создала свой «двор любви». Видимо королева с присущим ей вкусом и тактом решила претворить в жизнь идею деда-трубадура об аббатстве любви. Жизнь, состоящая из ухаживаний, бесед, чтения, пения и музыки позднее послужила основой для кодекса куртуазной любви и поведения многих поколений.
|
