Этот пикардийский сеньор, отбыв из Труа, участвовал в третьем и четвертом крестовых походах, и красноречие помогло ему выдвинуться в ряды элиты – Конон де Бетюн (ок. 1155-1219):
…
Песнь, легкую для пониманья,
Сложу, ибо мне же и прок,
Коль выбрать для запоминанья
И спеть ее каждый бы смог.
И как же еще на порог
К прекраснейшей даме вселенной
Дойти моей скорби смиренной?
Творческой плодовитостью знаменит министериал незнатного происхождения, бывший клирик Кретьен де Труа (ок. 1130-ок. 1191). Роман «Клижес», написанный в 1164, он посвятил графине Марии. В этом произведении автор одним из первых сформулировал основные положения кодекса рыцаря «без страха и упрека», который исполнялся вплоть до XV в. Возможно, что первоначально он являлся герольдом при шампанском дворе.
Она стала вдохновительницей написания следующего романа Кретьена:
…
Мария, госпожа Шампани,
Мне подала мысль о романе,
И я, как преданный вассал,
Над ним тотчас трудиться стал.
…
Но поясню: сие творенье,
Хоть и мое рукотворенье,
Лишь ей принадлежит по праву.
«Рыцарь телеги». Не в забаву
Два эти слова ставлю вместе –
О том скажу в своем я месте.
Мне тему и весь смысл романа
Дала графиня; неустанно
Кретьен над ним трудиться будет…
Основная идея романа «Ланселот, или Рыцарь телеги», написанного около 1168 г. – показать, что должен чувствовать и как должен себя вести «идеальный» влюбленный, являя миру истинную куртуазию. Задание, полученное Кретьеном от покровительницы, должно было его тяготить (иной, не южный менталитет!). Этим объясняется то, что он не закончил роман, а поручил дописать своему ученику Годфруа де Ланьи. Сам Кретьен де Труа уехал во Фландрию.
Мария Шампанская, достигнув солидного для средневековья тридцатишестилетнего возраста, осталась вдовой с четырьмя детьми. Уже не боясь осуждения, с 1181 г. семь раз устраивала суды любви в Труа. Во время вдовства к ней сватался уже известный нам Филипп I Эльзасский, граф Фландрии и тоже вдовец с 1183 г. Мария ему отказала, возможно, потому что он повел себя вопреки законам куртуазии в браке с ее кузиной и единомышленницей Изабеллой Матильдой де Вермандуа. Другую причину мы узнаем позже.
Практика судов любви нуждалась в теории, поэтому придворный капеллан графини Андре по ее заказу написал в 1184-1190 гг. трактат на латинском языке «Об искусстве пристойной любви». Название говорит само за себя. В нем он попытался систематизировать в форме тридцати одного утверждения представления о любви от Овидия до бретонской литературы о Камелоте короля Артура, добавив отрывки из писем и кодексов «двора любви» в Пуатье, а также высказывания дам по этому поводу.
Мария Шампанская внесла свою лепту: «Превыше всего храбрость мужчин порождает любовь у женщин и держит их в желании любить»; «Бог любви истинных своих паладинов находит среди тех, кто свободен от брачных уз»; «Супруг не может быть любовником, и любовный кодекс не признает возлюбленными вступивших в брак». И ее мать Альенора утверждала: «Мы не решимся возражать против мысли,…что влюбленность не распространяется на супругов». Опыт собственной жизни!
Согласно трактату любовь делает людей бескорыстными, равными и доступна всем сословиям (кроме клириков, разумеется).
Бертран де Борн (1140-ок. 1215), виконт Аутофорта в Перигоре, некоторое время жил в Бордо и Пуатье, где свел дружбу с сыновьями Альеноры – Генрихом, Ричардом и Джауфре. В 1167 г. он был самым старшим, двадцатисемилетним в сравнении с подростками двенадцати, десяти и девяти лет. Естественно, что они потянулись к более опытному товарищу. На дружескую близость отношений указывает то обстоятельство, что каждого из них Бертран называл не по имени, а по их семейным прозвищам: Генриха – Моряком, Ричарда – Да-и-Нет, Джауфре – Рыжим:
…
Вы, Моряк, не из тех господ,
Что из-за турнирных хлопот
Военный отменят поход.
…
Ты, Папиоль, на лету
Схватив суть жгучих речей,
Спеши к Да-и-Нет, мотив
В дороге не позабыв.
Мехтильда (Мауд), старшая сестра Ричарда и Джауффре, вызвала со стороны Бертрана рыцарское служение. До ее брака и отъезда в Саксонию, он посвятил двенадцатилетней девушке две песни. В них трубадур называл ее «веселая, милая Лена-Лана», сравнивая, очевидно, с Еленой Прекрасной из Трои:
…
День стал бы лучшим в году,
Будь ко мне так же добра донна Лана,
Как и сеньор Пуату.
…
Теперь пою я самой верной
И превосходнейшей из них;
Поклонник преданный, примерный,
Я не глядел бы на других.
Вы так чисты, так благородны,
Течет в вас царственная кровь;
Свой край я бросил бы свободно,
Чтоб повидаться с вами вновь.
Вы выше всех неизмеримо,
Вас не сравню я ни с одной;
И вы, надев корону Рима,
Ее украсили б собой!
Меня пленил ваш взор чудесный;
Я подчинился вам, любя;
Вы часто на скамье прелестной
Меня сажали близ себя.
И в вашей речи милой, звонкой
Все было просто и свежо.
Вы мне казались каталонкой
Иль дамой города Фанжо.
Когда ваш ротик улыбался,
Сверкал зубов жемчужный ряд...
Я вашим телом любовался;
С ним гармонировал наряд;
Лицо так нежно, так румяно;
Любуясь им, я в рабство впал,
А сам владыкой Хороссана
Себя тогда воображал!
И на земле, и в недрах океана
Все - ниже вас; вы - выше всех похвал.
|
