который в свое время домогался руки Сибиллы). Выбор Наблуса для заседания ассамблеи был не случаен. Именно сейчас, когда королевство оказалось без короля, на сцену привычных политических интриг выступила третья сила, во главе которой стояла Мария Комнина - жена Балиана д'Ибелина и вдова короля Амори I, желающая возвести на трон свою дочь Изабеллу (младшую кровную сестру Сибиллы и почившего короля Балдуина IV). Расчет был на то, что став королевой, 14-летняя Изабелла, склонит на свою сторону симпатии местной знати, что соответственно даст возможность короноваться и ее супругу. В то время им был Онфруа Торонский (Humphrey IV of Toron). Однако достаточными силами эта партия не располагала и, соответственно, Балиан д'Ибелин сделался деятельным участником в упорной борьбе графа Триполийского за Иерусалимский престол, преследуя, при этом, свои цели. Раймонд Триполийский, в свою очередь, вероятно полагал, что в сложившейся ситуации вариант возведения на престол Изабеллы может быть для него альтернативным исходом, в случае, если его собственные притязания успехом не увенчаются. В этом варианте он не становился королем, но все же оставался бальи - фактическим правителем Королевства.
Однако в данный момент для Раймонда Триполийского главной задачей было выиграть время: Сибилла и Ги еще не были коронованы, военные силы в распоряжении Раймонда и его баронов, равно как и силы, находящиеся в распоряжении Ги и тамплиеров были весьма значительны, и в любой момент дело могло закончиться открытым столкновением, неизбежно вовлекшим бы Королевство в губительную гражданскую войну. И если бы даже Раймонд победил - это была бы Пиррова победа - в его рапоряжении остались бы только обезлюдевшие руины, окруженные со всех сторон мусульманами, ждущими своего часа. Страсти были накалены до предела, и никто не мог предсказать, хватит ли у Ги де Лузиньяна выдержки, чтобы не атаковать Наблус немедленно. Тем более, что по несчастному стечению обстоятельств граф Раймонд дал своим противникам более чем достаточно поводов для самой неистовой ярости. Он даже имел неосторожность в день смерти Балдуина V всенародно обвинить Сибиллу в отравлении собственного сына, с тем, чтобы расчистить себе и своему мужу Ги де Лузиньяну путь к престолу. Трудно было придумать обвинение более нелепое и оскорбление более тяжкое. Причина такой безрассудной неосмотрительности надо полагать была в том, что смерть юного наследника не только внезапно и сокрушительно ломала все планы Раймонда Триполийского на долговременный бальяж, но и сделала его в глазах окружающих главным подозреваемым в этой смерти. В соответствии с нравами того времени, такие подозрения ничего хорошего Раймонду не сулили, и единственно возможной линией поведения для него становилось обвинить всех, кого только можно, в смерти наследника, удалиться немедленно подальше от зоны досягаемости Ги де Лузиньяна и его сторонников, запереться в городе кого-либо из своих наиболее сильных и преданных стронников, и собрать как можно больше военной силы, дожидаясь, пока политический здравый смысл его противников возьмет верх над сиюминутным гневом, и можно будет вернуться к переговорам.
Едва собравшись в Наблусе, мятежные бароны получили письмо Грандмастера тамплиеров Жерара де Ридефора, написанное им от имени Сибиллы, с приказом явиться на коронацию в условленное время, дабы принести омаж и присягу новым правителям Иерусалимского королевства. Ответ на это письмо бароны послали к патриарху Ираклию и Грандмастеру де Ридефору с двумя цистерцианскими монахами, в виде просьбы во имя любви Господа и его святых Апостолов отказаться от коронации Сибиллы до тех пор, пока она остается женой Ги де Лузиньяна. Приверженцы графа настаивали на немедленном разводе Сибиллы, целью которого был новый брак, как предполагалось, в первую очередь, с графом Раймондом III Триполийским (приходившимся Сибилле двоюродным дядей), либо с кем-либо другим из знатных людей Иерусалимской земли, то есть человеком, по их мнению, более подходящим для защиты страны и управления государством. Послание этих цистерцианских "благовестников" окончательно поколебало и без того непрочное спокойствие в умах остальных баронов Королевства, собравшихся в Иерусалиме в ожидании коронации. Ситуация вновь стала накаляться, так что в скором времени к Сибилле на аудиенцию прибыла депутация из числа собравшейся в Иерусалиме знати, с верноподданическим увещеванием, принять во внимание просьбу о разводе, присланную из Наблуса остальной частью баронов Королевства. Сибилла выслушала эти требования развода, и понимая, что положить конец бессмысленным препирательствам можно лишь проведя церемонию коронации как можно быстрее, ответила на них так: "...я желаю, чтобы вы заверили меня своими обещаниями и клятвами, что на кого бы из вас ни пал мой выбор, все изберут его своим главой и господином" (4).
Бароны и знать согласились на это, дав клятву, а патриарх, наконец, почувствовав, что можно безопасно провести церемонию коронации, начал необходимые приготовления.
А в это время Жерар де Ридефор, едва получив ответ наблусской ассамблеи от посланников-цистерцианцев, немедленно начал действовать с обычной для него твердой решительностью и предусмотрительной точностью. Он первым делом заменил все посты, охранявшие семь крепостных ворот Иерусалима тамплиерами, и издал приказ, по которому ни один человек не мог войти либо покинуть город без его личного разрешения, и кроме того ясно дал понять всем окружающим, что любые попытки выступлений в поддержку сторонников Раймонда Триполийского будут встречены им лично с крайним неодобрением. После чего желающих выступать не нашлось.
|
