В утверждениях Филиппа-Августа, не вполне точных и искренних, нет речи собственно о приговоре. Современные историки и думали, что никакого решения курия Франции и не выносила (3). Однако вызов (défi), упоминаемый в письме Иннокентия III, является торжественным разрывом, который следовал за осуждением виновного вассала, и с точки зрения юридической можно быть уверенным, что Иоанн Безземельный был осужден баронами, составлявшими курию Франции, 28 апреля, 1202 г. Но мы со своей стороны думаем, что это не было постановлением, вынесенным с соблюдением всех форм. Во всяком случае оно не было написано: бароны одобрили восклицаниями слова короля, предложившего отнять владения у мятежного вассала.
Один английский хронист, замечательно осведомленный, передает устную традицию, которую он, может быть, облек в слишком юридическую форму, но которая дает нам и мотивы, и самую сущность принятого решения. Он нам говорит:
„Курия Франции, собравшись, решила, что король Англии должен быть лишен всех земель, которые до сих пор он и его предки держали от короля Франции, на том основании, что они уже давно пренебрегали исполнением всех повинностей, которыми сии были обязаны за эти земли, и не хотели почти ни в чем повиноваться приглашениям своего сеньора" (1).
Таким образом, Филипп очень ловко устроил так, что его бароны признали конфискацию произведенной на основании не тех фактов, которые относились специально к Пуату, а на основании отказа в вассальном повиновении Иоанна и его предков. Это был лучший способ взять под опеку без какой бы то ни было возможности оспаривать тот лен, который был главным объектом капетингских вожделении, — именно Нормандию.
В данный момент Филипп действительно имел намерение удержать все, что он мог завоевать в Нормандии (он еще не смел и думать о возможности захвата всей этой страны), и передать остальные лены Плантагенетов Артуру, обрученному с его дочерью Марией французской. Артур, нарушая ленную присягу (оммаж), принесенную им Иоанну, принес ее королю Франции за Бретань, Анжу, Мэн, Турэнь и Пуату (в июле 1202 года) (2), и ему было поручено начать военные действия в Пуату; а в это время Филипп начал завоевание Нормандии. Но эта комбинация не удалась: благодаря удачному нападению врасплох Иоанн взял в плен Артура и Лузиньянов (1 августа 1202 г.). Артур был заключен в тюрьму; и с тех пор, как его перевезли в руанскую башню, никто больше ничего и не слыхал о нем. Около 1206 г. Филипп-Август и его приближенные потеряли уже надежду на то, что он еще жив. Несколько лет спустя, приблизительно в 1210 г., узнали в точности правду, благодаря признаниям одного из соучастников Иоанна Безземельного, Вильгельма де Бриуз, который был стражем молодого пленника: 3 апреля 1203 г. Иоанн собственноручно убил своего племянника, так сильно он боялся, что тот убежит и сделается опасным претендентом на корону Англии.
Впоследствии, в 1216 г., когда Людовик французский, призванный английскими баронами против Иоанна, вторгся в Англию, его агенты хотели заставить поверить, что Иоанн Безземельный был "осужден на смерть в курии короля Франции по решению своих пэров" как убийца Артура. Было вполне доказано, что это являлось смелой ложью (1). Приговора о конфискации и о разрыве феодальной связи между обоими королями, произнесенного 28 апреля 1202 г., за год до таинственной трагедии в Руане, было совершенно достаточно для оправдания завоевании Филиппа-Августа.
Феодальное право позволяло Филиппу получить против своего вассала приговор курии об отнятии его владений; феодальный дух, которым проникнута была французская и английская знать, обеспечивал ему победу.
Как раз в тот момент, когда он вторгся в Нормандию, многие из его баронов отправились на Восток; но четвертый крестовый поход, лишив короля большого количества воинов, избавил его также от многих его беспокойных вассалов, в частности от Балдуина IX, графа фландрского, который сделается потом |
