Но при этом Салах ад-Дин всеми способами стремился воспрепятствовать какому-либо военному сотрудничеству с Европой в обратном направлении, то есть вывозить в европейские государства то, что так или иначе могло бы быть использовано в конечном счете в борьбе против мусульман. Для этого он издал специальное распоряжение, которое гласило: "Наш величайший указ направлен на то, чтобы воспрепятствовать кому бы то ни было вывозить оружие и другие средства для ведения войны в упомянутые страны (то есть в Европу) и остерегаться этого всеми силами:".
Особое внимание Салах ад-Дин уделял также сооружению оборонительного пояса на побережье, который включал в себя маяки, диббаны (наблюдательные пункты, перс.), сторожевые вышки и прочее, от гарнизонов которых требовалось "проявление усердия в защите побережья и портов".
В случае приближения противника, охрана должна была разжигать огни на маяках и дозорных башнях, если это было ночью, а днем - подавать сигнал дымом. Также использовались звуковые сигналы: барабанный бой и звуки сигнальных рогов. Правда, чаще для оповещения о положении, численности, национальности противника использовались дымовые сигналы и огонь. К сожалению, как именно передавались эти данные не известно, но благодаря этой системе оповещения, через "одну ночь или один день" в Каире уже могли знать о совершенном нападении.
Помимо этого шло укрепление таких морских портов, как Александрия, Дамиетта, Тиннис: строились мощные стены, башни и рвы, при этом Салах ад-Дин лично старался следить за ходом работ. Наконец, особое внимание Салах ад-Дин уделял боевому духу и материальному благосостоянию моряков. Так, им была повышена плата, при этом "динар для флота отныне составлял 3/4 обыкновенного, тогда как ранее - 5/8". Боевой же дух воинов, подготовка их к выполнению священной обязанности джихада осуществлялось при помощи многочисленных учебных заведений, основанных в Сирии и Египте.
Около 10 лет потребовалось на подготовку и обучение флотских экипажей, строительство кораблей; после чего в 1179 году (575 хиджры) против крестоносцев последовательно было проведено три военно-морских операции.
Действия мусульман на море против крестоносцев за десять лет, предшествовавших Хиттину (1187 год), носили достаточно активный характер. Более того, можно заключить, что мусульманский флот парализовал морскую связь крестоносцев с Европой, а это, в свою очередь, положительно сказывалось на осуществлении планов Салах ад-Дина в Сирии.
Но все же борьба с крестоносцами до 1187 года носила эпизодический характер. Формальным поводом для фронтального наступления на крестоносцев послужила разбойничья выходка видного франкского барона, 12 или 16 лет проведшего в плену у Нур ад-Дина и освобожденного за выкуп по приказу Салах ад-Дина, - Рено Шатийонского, правителя замка Крак. В нарушение действовавшего тогда перемирия (оно было заключено в 1180 году) этот барон напал на караван, двигавшийся из Каира в Дамаск. Это произошло в 1186 или 1187 году. Случившееся усугубил тот факт, что с караваном следовала сестра Салах ад-Дина. Египетский султан потребовал у иерусалимского короля Ги Лузиньяна (1186-1190 гг.) возмещения ущерба, но, не получив удовлетворения, в мае 1187 года объявил сбор мусульманских войск в Дамаске, начав, таким образом, священную войну (19).
Со своими войсками Салах ад-Дин направился к замку Табария и осадил его. Недалеко от этого замка, близь Хиттина, 4 июля 1187 года Салах ад-Дин дал сражение крестоносцам. В результате боя, продолжавшегося 7 часов, франки потерпели сокрушительное поражение.
Эта блестящая победа сделала возможным освобождение территорий, захваченных крестоносцами. Салах ад-Дин начал с городов побережья, дабы лишить франков их военно-морских баз и тем самым прервать связь с внешним миром и лишить надежд на помощь, которая могла прийти из Европы. При освобождении сирийских городов побережья и таких портов как Акка, Кейсария, Бейрут, Аскалон не последнюю роль играл египетский флот.
Здесь стоит также отметить не увенчавшуюся успехом операцию по освобождению Тира, который, как описывал этот город ал-Исфагани, "был окружен морем почти со всех сторон как будто бы корабль". 15 ноября 1187 года Салах ад-Дин осадил Тир, защитой которого с 14 июля того же года руководил Конрад, сын маркиза Монферранского. Он расширил рвы, восстановил укрепления, "и под его руководством жители поняли, как следовало вести борьбу с сухопутными и морскими силам сарацин" (20).
Тир соединен с материком всего лишь узким перешейком, что не дало Салах ад-Дину возможность использовать свое численное превосходство. Египетский султан, понимая, что без участия флота город взять практически невозможно, вызвал для ведения осады Тира с моря в Акку египетские корабли. Всего прибыло 10 галер (21).
На рейде порта стояли корабли крестоносцев, на которых были лучники и метатели нефти. Между флотами произошло сражение, закончившееся победой мусульман. Корабли франков были рассеяны и город взят в плотное кольцо осады. Казалось бы, эта победа должна была привести к немедленному падению города, но матросы, радуясь своей победе, праздновали ее всю ночь напролет, когда же ими овладел сон, франки, воспользовавшись этим, напали и захватили пять галер, а также командующего `Абд ас-Салама ал-Магриби. Это произошло в ночь на 30 декабря 1187 года. Султан был вынужден приказать флоту отступить в Бейрут, опасаясь, что он может попасть в руки крестоносцев.
Это событие имело значительные последствия. Во-первых, снятие морской блокады города подняло дух крестоносцев, осажденных в Тире. Во-вторых, отступление египетского флота осложнило ведение осады города, так как крестоносцы добились возможности безопасно получать подкрепление морским путем. В результате Салах ад-Дин был вынужден прекратить осаду города.
|
