Предыдущая    Начало    Следующая

Франко Кардини
Конный воин в «темные века» (6 – 9 вв.)
стр. 6

уже сам по себе достаточно красноречивый. Вряд ли виной забывчивость автора. Техника и общество на Западе. В чем причина неиспользования либо весьма ограниченного использования лука германцами, затормозившая совершенствование этого вида оружия на Западе? Скажем сразу, и на Востоке, где лук был обычным оружием, наблюдалось то же самое. Например, лангобардские и франкские источники, описывающие вооружение воина, упоминают лук. Однако на Западе сражение обычно носило характер поединка с применением копья и меча. Весьма вероятно, что постепенное сокращение числа войн в романо-варварских королевствах с участием всех имевшихся в наличии свободных людей и в конечном итоге замена народного ополчения профессиональной военной элитой в эпоху феодализма приостановили усовершенствование лука, который, хотя бы в силу своей невысокой стоимости, относился к разряду народного, крестьянского оружия. Одновременно утяжеление оборонительного оружия также сводило на нет пробивную силу стрелы. Быть может, у германцев, привыкших к поединкам, выработалось отчасти презрительное отношение к луку. Такое же отношение к луку получило распространение и в золотую эпоху рыцарства. Известно, что лангобарды не любили применять лук. Это особенно показательно, если вспомнить, что среди «белокурых народов» они более других восприняли обычаи степи. Кроме того, лангобарды имели наиболее частые контакты с византийской армией, будучи то ее союзниками, то наемниками, а то и врагами,— достаточно взглянуть на Италию, где на протяжении нескольких десятилетий они сражались бок о бок с восточными римлянами против готов, а затем уже в качестве захватчиков против своих же бывших союзников. Псевдо-Маврикий писал как раз в те годы, когда на Италийском полуострове именно лангобарды представляли для византийцев главную опасность. В этой связи следует отметить: быть может, противоречие между различными лангобардскими источниками только кажущееся. Законы Айстульфа предусматривали использование боевого лука. Однако иконографические и археологические источники показывали воинов, вооруженных круглым щитом, шлемом, копьем и коротким мечом. Лук вообще отсутствовал. Разрешить проблему можно, если принять во внимание не только хронологическое, но и типологическое несоответствие этих источников. Иконографические и археологические источники (в основном находки из захоронений) имеют ярко выраженный культовый характер. Отсутствие лука может означать, что это оружие не было в чести и считалось недостойным украшать память воина, что, однако, отнюдь не исключает его применения на практике. Необходимо также учитывать, что законы Айстульфа были обращены к малоимущим слоям населения, для которых боевой лук являлся доступным благодаря низкой стоимости. Быть может, законы фиксировали не практику применения лука, а отражали намерение законодателя ввести это оружие в обиход, правда неизвестно, насколько успешно. Не следует забывать, что Запад в VIII в. обеспокоен аварской угрозой. Авары усвоили урок туранских народов и стали народом лучников. «Туранский» боевой лук, как можно предположить, был особенно тяжелым и дальнобойным видом стрелкового оружия. Аварское влияние, с особой отчетливостью заметное в военном искусстве Византии начиная со второй половины VI в., очевидно, дало о себе знать на Западе несколько позднее и распространялось по направлениям аварских набегов. Логично предположить, что каролингские рыцари в момент франко-аварских войн (конец VIII — начало IX в.) также имели на вооружении боевой лук. Ведь им нужно было давать отпор народу лучников. Само собой разумеется, что лук, в особенности тяжелый, требующий немалой физической силы и двух ничем не занятых рук, был мало подходящим оружием для закованных в броню рыцарей. Однобокое развитие кавалерии на Западе неизбежно вело к небрежению боевым луком. В данном же случае нас интересует прежде всего распространение конного боя среди «белокурых народов», переселившихся на Запад. Симптоматично, что среди германцев позже других усвоили кавалерийское сражение франки и саксы, которые не только были западными германцами («лесными германцами», не привыкшими к лошади), но и вели оседлый образ жизни вплоть до середины VIII в. в местах, достаточно защищенных от новых варварских набегов. В течение продолжительного времени кавалерия и пехота не были дифференцированы в такой мере, как в более позднюю эпоху. Нам уже приходилось говорить о религиозно-символической роли лошади у германцев, являвшейся скорее знаком харизматических и командных функций, чем средством ведения боя. К тому же высокая стоимость лошади приводила к положению, при котором мало кто мог позволить себе ее приобрести. Лошадь применялась чаще для парадов, чем для войны. Обычай передвигаться верхом и сходить с боевого коня во время сражения объяснялся не только тактическими и техническими соображениями, но и элементарными экономическими обстоятельствами. Считалось нецелесообразным рисковать жизнью столь благородного и дорогого животного. Если не принимать в расчет большую длину и прочность копья конного воина, оружие и в кавалерии и в пехоте было, по сути дела, одним и тем же. Различие между тяжелой и легкой кавалерией, обнаруживаемое в регулярных и дисциплинированных византийских войсках, гораздо менее выражено в романо-германском мире, где было принято вооружаться полностью за свой собственный счет, а какие-либо государственные субсидии на вооружение отсутствовали. Поэтому самые дорогие предметы экипировки (например, кольчуга) были достоянием немногих. Конный воин, а точнее, воин, имевший коня, но отнюдь не всегда применявший его по назначению,

Предыдущая    Начало    Следующая

* * *