Нищенствующие же конвенты были тесно вовлечены в городскую экономическую жизнь и прежде всего в сферу денежного обращения. Например, попытки мендикантов в XV в. создать в Бретани поселения вне городов не увенчались успехом, поскольку деревня была не в состоянии предоставить необходимые им для существования и, вместе с тем, разрешенные уставом, финансовые субсидии. Несмотря на ряд общих черт, в каждом из нищенствующих орденов идеал святой бедности интерпретировался по-своему.
Наиболее последовательно его отстаивал св. Франциск Ассизский, предписывавший: "Братья пусть ничего не присваивают себе, ни дом, ни поместье, ничто другое". В своем "Завещании" Франциск объясняет этот запрет теологически: "Пусть остерегаются братья вообще принимать церкви, пристанища убогие и все, что для них сооружается, иначе как пришельцы и странники, всегда пребывающие там в гостях, как подобает святой бедности..." Стремление впоследствии, несмотря на рост ордена, сохранить верность "госпоже бедности", породило сложные юридические конструкции, призванные, без видимого отступления от завещания Франциска обеспечить жизнеспособность обителей миноритов. Так, скажем, в 1225 г. в Лондоне минориты обрели приют благодаря горожанину и купцу Иоаннесу Ивину, "который купленную для братьев землю передал в собственность общине горожан (communitati civium) и благочестивейше закрепил за братьями право пользования ею (usufructum eiusdem)..." В 1227-1228 гг. с увеличением лондонского поселения францисканцев последовало новое дарение городской общине на нужды братьев, а в 1238-1239 гг. - еще одно. Нередко инициатором создания прочного поселения миноритов выступала сама городская община, собиравшая для этого деньги или выделявшая братьям участок альменды. Городская община, совет, шультгейс, сеньор города или прочие дарители сохраняли свою власть над предоставленной недвижимостью, даже культовыми постройками в том случае, если минориты переходили на другое место. В 1230 г. папа Григорий VII лишь закрепил давно сложившуюся практику условного владения имуществом, предназначенным миноритам (usus moderatus). Права собственности сохранялись при этом за дарителями. А в 1245 г. папа Иннокентий IV объявил верховным собственником недвижимости, находящейся в пользовании братьев, Апостольский Престол, обезопасив, таким образом, конвенты от возможного произвола со стороны дарителей. Позднее, в 1322 г. Иоанн XXII, раздраженный теоретическими спорами вокруг святой бедности, назвал юридической фикцией различение понятий "собственность" и "использование", имевшее столь принципиальное значение для миноритов, и отказался от права собственности на имущество францисканцев. В результате францисканцы были вынуждены вернуться к практике, узаконенной буллой Григория VII от 1230 г. Лишь в 1428 г. папа Мартин IV, пытаясь поддержать конвентуалов в их борьбе с обсервантами, вновь объявил имущество ордена собственностью Апостольского Престола.
Для доминиканцев, в отличие от францисканцев, имущественное состояние было, в первую очередь, условием успешной проповеди и пастырского служения. Занятия языками, философией и теологией, необходимые для квалифицированной проповеди, требовали досуга, удобного рабочего места, а также предполагали наличие особой системы образования. Во имя осуществления основных целей ордена проповедникам, уже согласно Конституциям 1228 г., дозволялось приобретать все необходимое. Доминиканцы (а вслед за ними ориентировавшиеся на их опыт августинцы-еремиты и кармелиты) рассматривали церкви и жилые постройки конвентуалов в качестве владения in communi. Так, по терминологии источников доминиканцы получали землю в собственность (omne dominium или allodum), что обеспечивало их большую материальную самостоятельность. Известны, однако, случаи, когда дарители все же сохраняли некоторое влияние в пределах владений доминиканцев. В 1241 г. братья проповедники получили от епископа, пропета и капитула Лозанны деньги на покупку земли в полную собственность. Однако в грамоте указывалось, что "братья не могут облекать функциями защитника (tutorem) или фогта (advocatum) никого, кроме пропета и капитула". В случае же ухода с этого места все, что было приобретено для доминиканского конвента, должно было перейти к упомянутым духовным инстанциям. За доминиканцами оставалось лишь построенное самими братьями на средства ордена.
Вместе с тем, юридические нюансы в определении статуса конвентов францисканцев и доминиканцев играли на практике едва ли значительную роль. Правда, Э. Штюдели, исследовавший эволюцию правового положения конвентов миноритов в городах Швейцарии, отмечал, что еще в XV-XVI вв. городская община в ряде случаев считала землю, находившуюся в пользовании братьев, собственностью города и оставляла за собой право распоряжаться ею. Более строгий идеал бедности у миноритов привел также к утверждению особой формы управления владениями конвентуалов и их финансовыми делами. Оно возлагалось не на монахов, как было в остальных нищенствующих орденах, но на третьих лиц, по преимуществу уполномоченных дарителя, иными словами, мирян. Поэтому связи миноритов с отдельными горожанами и общиной были более тесными, чем у других орденов. Однако требования бедности в той или иной мере толкали конвенты всех нищенствующих орденов к установлению контактов с горожанами и городскими властями, от которых в основном они и получали землю для основания своих монастырей, а также содержание, будь то милостыня, оплата различных церковных треб или же регулярные и экстраординарные отчисления из городской казны.
|
