Из этого видно, что французское законодательство допускает необходимую оборону только при защите личности; что касается до защиты собственности, то она допускается в весьма узких пределах. По мнению комментаторов, Code penal, известных Fautsin Helie et Chauveau, необходимая оборона имущества никогда не может быть нужна; собственник может уступить силе, потому что закон открывает ему судебный путь для преследования похитителя. Собственник не должен касаться жизни даже вора, исключая случаи насильственного нападения [16 Faustin Helie et Chauveau – Theorie du code penal].
Новейший комментатор Code penal - проф. Гарро (Garraud), поддерживая взгляды Faustin Helie et Chauveau, выставляет принцип, что «насильственная защита собственности незаконна», так как потеря материального блага не представляется абсолютно невознаградимой, как потеря жизни, свободы и чести». Но, предвидя, что подобный принцип может привести к выводам несогласным с интересами собственности, автор делает такого рода поправку: «этот принцип может быть ограничен следующим правилом: если угрожаемое вам зло не может быть предотвращено, как только преступным актом, то общество, которое гарантирует как собственность, так и свободу, не поколеблется лишить похитителя за кражу свободы, должно признать за собственником право защищать свое добро всеми средствами, которые находятся в его власти. Предположим, что вор вынул из сундука банкира ценные бумаги, составляющие более половины его состояния, и скрылся, спасаясь бегством под покровом ночной темноты, не допускающей узнать его. Причиненное банкиру зло будет невознаградимым, если он не убьет или не ранит похитителя. Положим, он стреляет и убивает, хотя 328 ст. Code penal не дает ему на это права, имея в виду защиту только личности, но не один присяжный не поколеблется признать это деяние не вменяемым в вину ему, находя в этом влияние моральной силы, которую он не в состоянии был преодолеть» [17 R. Garraud – Traite theorique et pratique du droit penal – francais, t. I. ].
Мы не будем входить в подробный разбор правильности этих взглядов, но не можем не заметить, что они отзываются буржуазной тенденцией, снисходительно относящейся к богатым людям, которые могут посредством убийства защищать свою собственность, и весьма строго к обыкновенному смертному, которому рекомендуется легальный путь при посягательстве на его достояние. Вся ошибка автора состоит в том, что в решении этого вопроса он идет не научным путем, а метафизическим, принимая как абсолютный принцип положение законодательства, и потому вся аргументация его падает, когда будет отвергнут самый принцип, как неосновательный. Раз необходимая оборона будет признана правом гражданина, то последствием является вывод, что насильственная защита собственности будет вполне законна.
Относительно необходимой обороны весьма интересно английское правовое воззрение, значительно отличающееся от французского. Еще статусом Генриха VIII освобождался от наказания тот, кто убивал злоумышленника, который стремился совершить похищение, убийство или хотел насильственно ночью проникнуть в жилище. Затем действующие основные государственные законы Англии относительно неприкосновенности личности и жилища дают право обороны в довольно значительном размере, согласуясь со взглядами мыслителей и государственных людей. «Всякое несправедливое нападение на лицо, - говорит Локк, - ставит последнее относительно нападающего в военное положение, а потому он может причинять смерть тому, кто употребит силу против естественной свободы».
Каждый англичанин в силу этих законов может дом свой считать крепостью.
«Бедный человек, - говорит Лорд Чатам, - может сопротивляться в своей хижине всей власти короля. Эта хижина может разрушиться от ветхости, крыша ее течет, в нее проникает ветер, буря клонит ее в сторону, но королю Англии воспрещен вход в нее. Вся государственная власть не смеет переступить порог разрушившегося здания» [18 Э. Фишел — Государственный строй Англии ].
Таким образом, в силу права сопротивления убийство должностного лица, не соблюдающего при аресте акт Habeas corpus, признается законной обороной, освобождающей от наказания. При королеве Англии произошло следующее событие, давшее возможность судебной практике высказать свой взгляд по этому предмету. Один констебль арестовал женщину вне пределов его служебного округа, а следовательно и незаконно. Некто Тулей вступился за эту женщину и в борьбе убил констебля. На него была принесена жалоба по обвинению в смертоубийстве. Присяжные дали специальный приговор, ответив о действительности события, но о невиновности. Вследствие этого, по предложению Лорда Гольта, двенадцать судей семью голосами против пяти решили, «что если кто арестован незаконной властью, то это дает право каждому из сострадания подать ему помощь особенно в том случае, когда такой арест производится под личиной закона; что если сделано нападение на свободу подданного, то это есть вызов против всех подданных английского короля, и что каждый должен заботиться о соблюдении законов и акта Habeas corpus. На этом основании Тулей был признан только причиною смерти констебля и предан суду духовному [19 Э. Фишель – ib.].
Таким образом английская судебная практика решила в утвердительном смысле тот вопрос необходимой обороны, который сто лет спустя возбуждал много споров между континентальными юристами.
«Этот вопрос – говорит цитированный выше Гарро – очень трудный, как и все вопросы, когда дело идет о согласовании двух противоположных интересов: свободы гражданина и прав власти. Всякое сопротивление, - говорит одно мнение, - требованию власти, как бы оно ни законно не было, будет незаконно, потому что первая обязанность гражданина состоит в повиновении власти,
