Миннезингер рыцарь фон Кюренберг из австрийских дворян (2-я пол. XII в.) посвятил этому стихи:
…
Этот сокол ясный был мною приручен.
Больше года у меня воспитывался он.
И взмыл мой сокол в небо, взлетел под облака.
Когда же возвратится он ко мне издалека?
Был красив мой сокол в небесном раздолье:
В шелковых путах лапы сокольи,
Перья засверкали – в золоте они.
Всех любящих, господи, ты соедини!
…
Женщину и сокола знай только замани!
Тобою прирученные, к тебе летят они.
Под стать невеста рыцарю, невеста хороша.
Едва подумаю о ней, поет моя душа.
Дворянин Дитмар фон Айст служил герцогу Генриху II Австрийскому в 70-х гг. XII в. и в своем творчестве тоже затронул соколиную тему:
…
Посреди зеленого луга
Жду печально милого друга.
Слышу взмах широких крыл.
Это сокол в небо взмыл.
До чего же ты, сокол, волен!
Знать, судьбою своей доволен!
Коли тяжким станет путь,
Ты присядешь отдохнуть.
В Германии ястребиная охота распространилась еще во времена Меровингов. Заядлыми сокольниками были многие германские императоры, в том числе, Фридрих I и Генрих VI. К этому времени изображение сокола появилось на печати рейха. Однако апогея соколиная охота достигла именно в XIII в. и стала неотъемлемой частью общественной жизни княжеских дворов. Символ сокола появляется повсюду: щиты и гербы рыцарей украшаются изображением сокола, он появляется на знаменах дворянских родов, практически становясь символом всего немецкого.
Фридрих полюбил соколиную охоту еще на Сицилии, и, вынужденный жить в Германии восемь лет, охотно ею занимался.
После возвращения в Сицилийское королевство он, по словам Джованни Виллани: «заложил парк для ловли птиц в Пантано ди Фоджа в Апулии и охотничий заповедник в горах близ Гравины и Амальфи. Зиму он проводил в Фодже, а лето — в горах, предаваясь охоте». Внук лишь продолжил традицию деда Рожера II: по словам архиепископа Салернского Ромуальда Гварна (изв. в 1153-1181) «ради того, чтобы наслаждаться всеми радостями, кои дарует земля и вода, он основал большой заповедник для птиц и животных в месте, именуемом Фавара. …И некоторые холмы и леса в окрестностях Палермо он обнес стенами и устроил здесь Парко – приятный уголок для отдохновения, где под сенью разнообразных деревьев бродили во множестве олени, козы и дикие кабаны. …Скромные охотничьи забавы отвлекали его от забот и тревог государства».
Хронист Григория IX писал о Фридрихе II: «Он превратил титул монарха в охотника, окружил себя оружием, а не законами, шумными собаками и птицами, и даже хуже, он просто забыл мстить своим врагам, предпочитая триумфальным орлам охоту с птицами».
В Фодже и Лючере находились зверинцы, где содержали собак, гепардов, леопардов, рысей, львов, тигров, слонов, верблюдов, обезьян, жирафов, экзотических птиц и белых медведей (их ему привезли ганзейские купцы из Арктики). Император обменял у египетского султана белого медведя на жирафа.
За животными зоологических парков ухаживали пастухи и сторожа, которыми руководил он сам, отдавая специальные распоряжения по уходу за своими любимцами.
Французский историк Альберик де Труа-Фонтен в своей «Хронике» (изв. в 1232-1252) сообщает, что Фридрих вел явную и тайную переписку с ханом Золотой Орды. Батый (Бату-хан,1207-1255), согласно принятому тогда этикету, примерно, в 1241 г. потребовал от него покорности, что означало гарантию ненападения и предложил императору место сенешаля. На это Фридрих сострил, ответив, что, как знаток соколиной охоты, он мог бы стать сокольничим.
Император любил соколов, причем настолько, что даже написал «De Arte Venandi cum Avibus» («Книга об искусстве соколиной охоты»), которая и сейчас может быть взята на вооружение сокольником.
