Предыдущая    Начало    Следующая

О. А. Святовец
Проблемы королевской власти в трактате Генри Брактона «О законах и обычаях Англии»
стр. 2

король Англии начал регулярно издавать законы, что стало нормой при осуществлении королевских функций. Быстрое и заметное расширение роли центрального правительства в законодательной области отразилось и в юридической теории конца XIII в. Согласно Брактону, король передавал часть своих судебных полномочий представителям закона на местах: «Королю позволено давать с помощью закона (lex) то, что закон дает ему, а именно: справедливость и власть, так как король не будет править лучше, чем закон, поэтому он желает, чтобы его подданные использовали не силу, а решение суда».8 Королевский закон всецело исходил от короля, был дарован народу для поддержания справедливости и приобрел юридический статус для создания популярного писаного закона. Таково мнение Брактона. Но королевское предписание о судебной власти требует некоторого разъяснения, необходимого для понимания точки зрения Брактона об отношениях между королем и законом. В трактате говорится: «Король не может делать на земле ничего, кроме того, что он может делать по закону, и поэтому нисколько не противоречит известному положению: “То, что угодно государю, имеет силу закона,” потому что в конечном счете король следует закону, а именно — закону королевства, на котором основывается его власть и который установлен должным образом после рассмотрения и обсуждения его в совете королевских сановников, уполномоченных на это самим королем».9 Таким образом, для формирования содержания закона необходимо было коллективное обдумывание и согласие, поэтому король мог действовать только после вынесения советом знати окончательного решения, утверждая и провозглашая закон своей волей. В то же время Брактон утверждал, что королю нет равных внутри его королевства, «поскольку равный не может иметь власть над равным».10 Приведенные высказывания позволили исследователям трактата сделать вывод, что либо Брактон себе противоречит, утверждая, что король сам создает законы и в то же время подчиняется им, как считает В.М. Корецкий, либо король находится, по Брактону, в двойственном положении — «над законом» и «под законом» одновременно.11 Это предположение получило у Э. Канторовича название «диалектика Брактона».12 С точки зрения Э. Канторовича, метод Брактона всегда одинаков: возвышение через ограничение, подчинение милости Бога, которой король мог рисковать, если не ограничивал себя законом. Э. Канторович предполагал, что «подлинные привилегии» короля невозможны без повиновения закону и что в этом случае юридический статус «над законом» мог существовать, только если существовал также юридический статус «под законом». Таким образом, король, «делающий» закон, и закон, «делающий» короля, взаимно обусловливали друг друга. Король — сын закона — становится отцом закона. Такова «диалектика Брактона».13 Но в любом случае власть короля простирается только на то, что он делает по закону. Из lex regia — основного закона королевства — Брактон выводит не только зависимость от него короля, но также королевскую власть издавать законы в интересах людей, а также и возможность толковать закон, как он хочет. На наш взгляд, отношения между королем и законом в трактате Брактона представлены несколько иначе, что отразилось в первую очередь в представлениях о сакральном характере происхождения королевской власти. Божественное право в трактате — самая высшая категория, все остальные права, включая и королевское право, подчиняются ему. Бог был Богом закона. Бог — сам закон. Поэтому не случайно, что с первых страниц Брактон утверждает: «Судейское место подобно трону Бога».14 «Король осуществляет власть закона как представитель и слуга Бога на земле, так как его власть только от Бога. Бог находится в короле и через него может творить свой суд, поддерживать и защищать то, что король справедливо решил. Власть же совершать беззаконие принадлежит дьяволу, но не Богу, и король окажется слугой того из них, чье дело он выполняет».15 Отметим, что в Боге, который борется за душу преступника, в XIII в. видели верховного судью, который стоит над королем и является безусловным образцом для земного правосудия. «Те, кто боится Бога, и те, кто не может отвернуться от зла, должны меньше всего подвергаться светскому наказанию, так как сам Бог наказывает людей за их зло».16 А так как король в трактате Брактона является служителем (minister) Бога, значит, королевский суд — это единственная инстанция на земле, где преступник может очиститься от такого греха, как преступление. Таким образом, здесь проводится некоторая аналогия между королевским судом и Страшным судом над душой грешника. Элементы непосредственной связи короля с Богом содержатся и в тексте клятвы, которую король приносит при вступлении на престол. Основополагающее обязательство, которое брал на себя король, вступая на трон, — это верность Богу. Во имя Иисуса Христа король клялся применять все, что в его власти, для того чтобы охранять королевский мир и правильно приказывать ему, а приговоры суда в любом случае рассматривать справедливо и милосердно, так как он «должен сам показать сострадание милосердному Богу. Все это делается для того, чтобы благодаря королевскому правосудию все люди могли наслаждаться свободным, непокоренным миром». Выполнение данного требования было залогом надлежащего осуществления судебной деятельности, что находило отражение и в формуле: «Да помогут в том Бог и все святые», завершающей практически любую судебную присягу. Также следует добавить, что судить неправедного короля мог только суд Божий. Ни одно преступление короля, даже самое тяжкое, не подлежало суду земному. «Достаточное наказание для него, что он ждет Божьей мести».18 В «день гнева» Повелителя дурно судящий король почувствует месть Того, кто сказал: «Моя месть, я отплачу». «В тот день короли и принцы созерцают Всевышнего, так как боятся наказаний, когда золото и

Предыдущая    Начало    Следующая

* * *