для «второго» погребения, или погребения
костей, поскольку труп целиком в них не входил и
приходилось скелет разбирать на части. Не были ли эти полости-оссуарии (от
латинского os —
«кость») исключительным достоянием знатных особ, после того как их тела
истлевали в земле или
кости отделялись от плоти под действием кипятка? Такая практика могла развиться
там, где
канонические запреты на погребение внутри церкви соблюдались строго: при этом
старались
похоронить важное лицо как можно ближе к стене храма или — еще лучше — в самой
стене.
Во французских же городах в XIV-XV вв., с
массовым появлением на кладбищах больших братских
могил, возобладали другие идеи. Когда тесные пространства церковных дворов уже
не могли вместить
всех умерших, начинали освобождать место для новых захоронений, выкапывая кости
из старых могил
и складывая их в любом подходящем помещении.
Эта практика продолжалась еще в конце XIX в.
на бретонских кладбищах. Как свидетельствует
Анатоль Ле Браз, по истечении пяти лет кости умершего сносили в chamiers, чтобы
освободить место в
могиле. Могильщик из Ненвенана «шесть раз вскопал все пространство кладбища»,
то есть «он клал в
одну и ту же яму шестерых мертвецов одного за другим». Он делал свою работу так
же, как все его
предшественники, могильщики XVI—XVII вв., чьи договоры с кладбищенскими
властями сохранились
в нотариальных архивах. Так могильщик в Сен-Маклу-де-Руан получил 27 октября
1927 г. 3 ливра «за
то, что вскопал кладбище и сложил кости умерших на галерею».
«Трудно было бы найти более сведущего
могильщика», — продолжает А Ле Браз. Все вскрытые и
заполненные им собственноручно ямы он знал назубок, и сырая кладбищенская земля
была для него
прозрачной, как вода. Однажды настоятель церкви попросил его похоронить одного
из прихожан
точнее — «вырыть для него яму там, где положили большого Ропертца, пять лет
назад». Но могильщик
хорошо знал свое кладбище и его обитателей: «В том углу, видите ли, трупы
сохраняются долго. Я
знаю своего Ропертца. В настоящий момент черви еще едва только добралась до
его внутренностей».
Оссуарии
Самой поразительной особенностью chamier было
выставление костей умерших напоказ. Не
дошедший до наших дней вираж ризницы Сен-Дени (1338 г.) изображал милосердные
деяния
Людовика Святого, в том числе погребение мертвы:. Однако не само погребение
представлено на
стекле, а сбор костей: благочестивый король наполняет мешок черепам! и
берцовыми костями, в то
время как его спутники, помогающие ему держать мешок, затыкают носы и рты. На
картинах Карпаччо
кладбище усеяно обломками скелета или даже частями мумифицировавшихся тел, лишь
наполовину
укрытых землей.
Во времена Рабле черепа и кости валялись
повсюду и служили нищим бродягам в окрестностях церкви
Невинноубиенных младенцев, «чтобы отогреть зад». Разбросанные тут и там кости
давши пищу для
размышлений Гамлету и ему подобным. Художники и граверы изображали обломки
скелетов,
смешанное со свежевскопанной землей, в интерьере церкви или близ нее. Начиная
же с XV в. или,
быть может, раньше в городах всю эту огромную массу костей, постоянно
возвращаемым
кладбищенской землей, стали складывать и располагать в определенном порядке. Их
выставляли
художественно уложенными над погребальными галереями — chamiers, или над
порталом церкви, или
в специально предназначенной для этого маленькой часовне около церкви.
Некоторые из таких оссуариев еще сохранились:
один на франко-люксембургской границе и несколько
в Бретани — странный и запоздалый пережиток позднесредневековых chamiers. За
перегородкой,
смешанные с полусгнившими обломками досок от гробов, возвышаются груды костей.
Иногда чей-
нибудь череп, поросший мхом, случайно вываливается из кучи и устремляет пустые
глазницы на всех
входящих и выходящих.
