V. Менталитет государя

Юный сицилийский король вырос в Палермо среди южной средиземноморской природы в особых условиях, которые создавались на острове еще его прадедом сицилийским графом Роджером I (1031-1101). Его окружало великолепие византийских мозаик Палатинской капеллы, арабская роскошь замков Зиза и Куба, величие Норманнского дворца и Успенского Кафедрального собора. С детства в сферу общения Фридриха входили мусульмане, иудеи, православные греки, католики – итальянцы, лангобарды, норманны и немцы, поэтому юный монарх относился к религии и культуре этих народов гораздо терпимее, чем другие европейские властители.
Многонациональное общение также способствовало тому, что юный сицилийский государь освоил, что-то лучше, что-то хуже, кроме обязательной латыни, греческий и арабский, древнееврейский, французский, а также сицилийский, нормандский, провансальский и средневерхненемецкий диалекты. Современники утверждали, что он знал девять языков.
Отмечались дружелюбие и любознательность императора. В то же время, лично знавший Фридриха Салимбене обвинял его в коварстве, жадности, сластолюбии, гневливости и прочих пороках. Но при этом он «иногда обнаруживал хорошие качества – когда хотел выказать благорасположение и обходительность; он любил развлечения, был приятным, ласковым, деятельным;…он был красивым человеком, хорошо сложенным, но среднего роста. …Он также мог говорить на многих и различных языках». 
Славился как прекрасный наездник, известен его любимый вороной жеребец Дракон из калабрийской Мурджии. Несмотря на свой изнуряющий образ жизни, его тело даже в жесточайших испытаниях оставалось здоровым и мощным, привыкнув к физической закалке с юности: умел прекрасно скакать верхом, стрелять из лука и биться на мечах.
Воспитанный в традициях утонченной сицилийской культуры того времени, мальчик с детства ощущал себя наследником дипломатического таланта Роджера II, имперских идей Фридриха I и Генриха VI. Он с переменным успехом пронес бремя политических амбиций дедов и отца до конца жизни.
Исходя из своих интересов, Иннокентий III бросил «своего Давида» победить гвельского Голиафа. По этой причине, с весны 1212 по осень 1220 гг. Фридрих жил в Германии, проводя время в разъездах по стране.
В Ахене 25 июля 1215 г. состоялась вторая коронация молодого короля Германии, после которой он вступил в монашеский орден цистерцианцев. Выбор именно этого ордена очень показателен. Прежде всего, Фридрих продолжил традицию, ведь цистерцианцем был Оттон Фрейзингенский (1112-1158), сводный дядя Фридриха Рыжебородого, идеолог преемственности от древнеримской империи через Каролингов к Священной Римской империи Гогенштауфенов. Устав этого ордена, основанного в 1098 г. бенедиктинцем Робертом из Молема, предполагал затворничество, аскетизм и созерцательную жизнь. Большое значение придавалось сохранению знаний, собиранию и копированию манускриптов. Как прекрасные строители, предпочитавшие строить свои монастыри в уединение на лоне природы, они способствовали распространению готического архитектурного стиля соборов и замков. Цистерцианцы играли немалую роль в экономической жизни средневековой Европы, занимаясь производством, торговлей зерном и шерстью, а также разрабатывая методы возделывания пустошей. Позднее, во многом благодаря их помощи, в королевстве Обеих Сицилий процветали военно-светское строительство, экономика, сельское хозяйство. Таким образом, двадцатилетний помазанник с первых шагов самостоятельной жизни до последнего вздоха пятидесятипятилетнего самодержца, облаченного на смертном одре в рясу цисцерцианца, проявлял себя одновременно и человеком духа, и сугубым прагматиком.
В книге «История Германии. Рассказы тетушки Шарлотты» читаем, что «император так любил искусство менестрелей, что пожаловал своему трубадуру город Оранж, находившийся в королевстве Арелат». Действительно, в 1215 г., путешествуя по своему королевству Арелат, в городе Мец Фридрих II подарил «королевство Арля и Вьенна» (возможно, назначив вице-королем) известному нам трубадуру Гильему I де Бо, принцу Оранжскому.
Фридрих наверняка гостил у своего двоюрного дяди ландграфа Германа I Тюрингского (1155-1217). Герман I в свое время написал два латинских гимна, покровительствовал  миннезингерам и в 1206 г. организовал поэтическое состязание в Вартбурге вместе со второй супругой Софией (1170-1238), дочерью Оттона I Виттельсбаха (1117-1183), герцога Баварии и графини Агнессы ван Лоон (1150-1191).

Состязание в Вартбурге («Кодекс Манессе» или «Большая Гейдельбергская рукопись», или «Гербовник миннезингеров», (ок.1300 г.)

Живя в Германии, государь больше всего любил останавливаться в Эльзасе, в пфальце Гагенау, расположенном посреди гигантского Священного Леса. Там он охотился, а в огромной библиотеке читал. Кроме того, путешествия существенно расширяли его литературный кругозор при общении с  труверами и миннезингерами.
Джованни Виллани (ок.1280-1348) писал в «Хронике или Новой истории Флоренции» о сицилийском государе: «Он был во всем всеобъемлющ». Умом и образованностью Фридрих II превосходил окружающих и его не всегда понимали. Со временем приобрел религиозный скептицизм – при методах опытного познания и аналитическом складе ума это было неизбежно.
Читая Аристотеля  (384 до н.э.-322 до н.э.) по-арабски, с юности Гогенштауфен находился под его влиянием – «не следует верить ничему на слово, надо всегда сверяться с природой и отыскивать истинные причины». Заимствовал этику и эстетику: отношение к женщинам как к «полю, принимающего зерна мужчины–сеятеля» и «наблюдение за животным миром, сравнимым с удовольствием, которое испытываешь при созерцании произведения искусства». Видимо, идейное воздействие сподвигло юного короля на практическое воплощение идеала Философа: 1) жизнь, полная радости и удовольствий; 2) жизнь свободного и ответственного гражданина; 3) жизнь ученого и философа – гармоничное сочетание этих принципов и есть существование полноценного человека. Во всяком случае, он попытался: гедонистическое существование во дворцах Апулии, Мельфийская конституция и указы (исходя из которых, только сам Фридрих мог считать себя свободным и ответственным) и общение, как личное, так и по переписке с европейскими, мусульманскими, еврейскими философами и учеными подтверждают это.
Своеобразным синтезом удовольствия и науки стало создание «Книги об искусстве соколиной охоты» (1240/48) и Замка на Горе (1240-1250) близ города Андрия в Апулии. Фридрих баловался сочинением латинских слоганов для своих городов – «верная Андрия» (не случайно двух жен похоронил там же). Замок-хронометр в виде октогона (восьмиугольника), т.е. божественной бесконечности (христианская символика). Или же мандалы, указывающей путь к совершенному знанию (мусульманский символ). Планировка комнат одинаковая, но расположение дверей и окон разное, поэтому в течение года в каждое помещение второго этажа свет попадает два раза в сутки. Два дня в году, на летний и зимний солнцеворот, свет равномерно распределяется между всеми помещениями первого этажа. Построен цистерцианцами.
Возможно, что на мысль о строительстве подобного сооружения императора натолкнул дар: «Год 1232. Султан Вавилонии (египетский султан с 1218 г аль-Малик аль Камиль Насир ад-Дин Абу-ль-Маали Мухаммад ибн Ахмад, сокр. Малик аль Камиль,1178-1238) посылает императору роскошно отделанный шатер, в котором были изображения солнца и луны, искусным способом приводящиеся в движение. Они постепенно перемещались на одинаковые промежутки и безошибочно показывали время дня и ночи. Цена такого шатра превышала двадцать тысяч марок. Его среди других королевских сокровищ поместили в Венузии (Венозе)»

(Кельнская хроника).                                                                                     

Апулия, Замок на Горе, вид сверху