Часть этого двора, обозначавшегося античным латинским термином atrium (отсюда старофранцузское
aitre, «кладбище»), та часть, где особенно предпочитали производить погребения, полукругом
охватывала апсиду церкви. Там помещали первоначально наиболее почитаемые могилы, которые тогда
еще не осмеливались располагать прямо в хоре. Именно в этой части церковного двора покоились
первое время в своих часовнях останки св. Мартина в Туре и св. Германа в Париже, прежде чем их
перенесли под главный алтарь базилики. Другой привилегированной зоной был paradisum, «рай», —
площадка перед западным фасадом церкви, куда стекала вода с крыши, также впитавшая в себя
сакральное начало церкви. В этом месте, перед входом в храм, было некогда помещено тело первого
мирянина, удостоившегося погребения почти в самой церкви, — римского императора Константина. В
Юго-Западной Франции Константина часто изображали в виде всадника на западном фасаде, над
«раем». Помимо этих привилегированных мест в непосредственной близости к церкви захоронения
совершались на всем пространстве атрия, на дворе, который и стал позднее кладбищем в собственном
смысле слова.

Как синоним aitre употребляли в средние века старофранцузское слово camier (от него происходит
современное французское chamier, морг, мертвецкая), обозначавшее как помещение для хранения сала,
так и освященное место, где покоились умершие. Именно это народное, грубоватое слово было,
несомненно, в ходу в тот период, когда слова cimeterium, cimetiere считались еще слишком учеными и
относились к языковой сфере лишь образованных слоев общества.

Интересно, что древние римляне имели много слов, обозначавших надгробные памятники и
сооружения (tumulus, sepulcrum, monumentum, позднее tumba), но мало заботились о том, как назвать
само то место, где эти памятники располагались. Не будет большой ошибкой сказать, что кладбищ не
было, были только могилы, размещенные более или менее компактно. Для средневекового
менталитета, напротив, значение имело само кладбище как общедоступное и замкнутое пространство
для захоронений. Отсюда — потребность как можно точнее его определить.

Слово chamier сохранило свое общее значение «кладбище», но в Позднее Средневековье оно стало
обозначать, кроме того, определенную часть некрополя: галереи по всему периметру стен, где в
соответствии с обычаем, сложившимся в XIV в., складывали кости из старых погребений, дабы
освободить место для новых мертвецов. Портики вдоль стен придавали кладбищу сходство с
внутренней галереей монастыря (тем более что эти галереи во внутреннем дворе монастыря также
служили для захоронения монахов или каноников). На кладбище Сент-Инносан каждой аркаде галереи
соответствовало крытое пространство, где рядами были уложены высохшие кости. Такое отдельное
пространство также называли chamier. Подобно часовне, оно носило имя своего основателя, часто
вырезанное на стене. Вот примеры: «Этот chamier был устроен и передан церкви из любви к Богу в
1395 году. Молите Бога за усопших» или «Арман Эстабль велел устроить на остаток своего добра этот
chamier, дабы приютить кости усопших». Составляя завещания, некоторые люди в XVI—XVII вв.
специально указывали, что хотели бы быть похоронены в этой части кладбшца[66].

На последней стадии семантической эволюции, в XVII в., слово chamier сохранилось в обиходе лишь
как обозначение галереи вокруг церкви и ее двора; семантическая связь с местом, где складывали кости
умерших, была утрачена. Очень скоро aitre и chamier вообще устарели и вышли из употребления, а в
разговорном языке окончательно возобладало слово cimetiere, пришедшее из церковной латыни и
обозначавшее кладбище в целом. Во всяком случае, такова была семантическая эволюция во
французском языке. В английском разговорном языке есть слово cemetery: своих предшественников
churchyard или graveyard оно вытеснило лишь в XIX в., да и то первоначально оно служило для
обозначения иной формы кладбища — сельского погоста.

Итак, средневековое кладбище включало в себя прежде всего небольшой прямоугольный двор (aitre),
одна из сторон которого совпадала со стеной церкви. Своими скромными размерами оно отличалось
как от современного кладбища, так и от обширной и иногда четко не обозначенной погребальной зоны
античной эпохи. Когда средневековое кладбище пришло на смену галло-римскому или меровингскому
некрополю, оно заняло всего лишь небольшую его часть, замкнувшись в церковной ограде [67]. Мы не
можем себе представить сегодня, как могли более полутысячи умерших парижан уместиться в
маленьком четырехугольнике, едва ли большем, чем нынешняя площадь Сент-Инносан между улицами
Сен-Дени, де ла Ферроннери и де ла Линжери: таковы были в старину пределы церкви
Невинноубиенных младенцев и ее кладбища.