случай: умирает муж Кэтрин, Линтон, и, пока церковный сторож на кладбище роет ему могилу рядом с
покойной женой, Хитклифф просит его снять крышку с ее гроба. Мы снова в литературной стихии
«черного романа», эротизма macabre. Кэтрин уже пролежала в земле 17 лет, но — чудо: она не тронута
тлением. «Я подумал тогда, когда вновь увидел ее лицо, и это было еще ее лицо, что не смогу больше
расстаться с ней. Могильщику стоило большого труда вернуть меня к действительности. Но он сказал
мне, что ее лицо изменится, если будет оставаться на открытом воздухе».

Хитклифф закрывает гроб, но убеждает могильщика перенести его в другое место, а когда он,
Хитклифф, умрет, похоронить его рядом с ней. Так что Линтон, «когда вернется, уже не будет знать,
кто где». Мертвые вернутся: Хитклифф, не верящий ни во что, и особенно в Бога, в этом не
сомневается. «Теперь я ее увидел, и с этих пор я спокоен». Когда он умрет, сатанинские любовники
вновь соединятся — не в раю Бога и ангелов, где им нет места и куда они, впрочем, и не рассчитывают
войти, а под землей, где истлеют вместе. Ведь это сельское кладбище, сообщает писательница,
славилось тем, что «бальзамировало» трупы, превращая тела умерших в мумии. Пролежав столько лет
в могиле, тело Кэтрин счастливым образом еще полностью сохранилось, и Хитклифф мечтает отныне,
что их тела будут истлевать вместе. Кэтрин ждала его на это последнее свидание, и он уже не мог
думать ни о чем другом. «Я должен напоминать себе, что надо дышать, что надо, чтобы мое сердце
билось» [301].

В сочинении молодой дочери сельского проповедника, жившей вдали от культурных центров, но
питавшейся литературой XVIII в., а также народными сказками и старинными легендами,
смешиваются традиционный образ смерти как покоя и ожидания, продолжение бренного
существования погребенного мертвого тела, физическая красота умершей, притяжение бесконечности
небытия и, наконец, мечта о встрече любящих в загробном мире, который не обязательно рай, но
вечный поток существования, где беспредельно длятся земные привязанности и чувства.

В Америке: письма эмигрантов

После французов и англичан обратимся к американцам той же или несколько более поздней эпохи.
Американские историки уже начали изучать отношение к смерти в прошлом своей страны, и эти
исследования представляют большой интерес не только для истории США. Они основываются на
обширном документальном материале, которого в Европе или вовсе не было, или он исчез: письма
эмигрантов или перемещенных лиц, бедных, скромного происхождения, но грамотных, которые пишут
с ошибками и без запятых родственникам в Старый Свет о рождениях, браках и смертях в своих
семьях.

Подобно тому как историки, занимающиеся Поздним Средневековьем, были поражены богатством
иконографии macabre, Льюис О.Сом, изучавший эту переписку, удивился количеству рассказов о
смертях в этих письмах. Он пришел к выводу, что в системе чувств американцев первой половины
XIX в. доминировала смерть. Однако, хотя смерть действительно играла такую роль, и мы знаем это по
другим источникам, письма свидетельствуют, напротив, о сохранении в подвижном американском
населении той эпохи весьма древнего, тысячелетнего чувства близости со смертью, свойственного и
язычникам, и христианам, и католикам, и протестантам, на всем латинском Западе. Это именно то
чувство, которое я назвал здесь «смерть прирученная».

Если и был у американцев новый элемент, то это тот факт, что смерть была в Америке «письменной», а
не «устной». Это было, несомненно, следствием динамизма американского населения, смещавшегося
на Дикий Запад, что заставляло людей общаться на расстоянии. Дети покидали родителей, муж уезжал
от жены, братья и сестры расставались на всю жизнь и знали, что уже не увидятся. Связи
поддерживались благодаря почте. Но с этой оговоркой, касающейся большой роли письменности, в
отношении американцев к смерти, выраженном в их письмах, нет ничего, что не было бы старым и
традиционным, ничего, в чем проявились бы новаторские влияния XIX в. Это относится и к
прослеживаемому в письмах равнодушию к новорожденным и маленьким детям (общая черта всех
традиционных обществ!), и к обыкновению добавлять к любым предположениям на будущее формулу