встречала со стороны тех семей, которые приобрели уже и надеялись приобрести право погребения в
церквах, а не со стороны широких масс народа.

Те же социальные круги, включая мелкую буржуазию, имеет в виду в своем ордонансе от 23 марта

1775    г. архиепископ Тулузский Этьен де Ломенье де Бриенн: «Ничто не может остановить тщеславие
великих мира сего, всегда желающих быть выделенными, и малых, которые не перестают хотеть
сравняться с великими». Архиепископ провозглашает абсолютный запрет на погребение в церквах, а
также в публичных и частных часовнях, молельнях, и вообще «во всех замкнутых и закрытых местах,
где собираются верующие». Те, кто уже приобрел право погребения в церкви, могут быть захоронены
во внутреннем дворе, при условии что они на свои средства устроят под землей сводчатые склепы,
полностью выложенные изнутри большими каменными плитами. В будущем же право быть
похороненным во дворе будет предоставляться лишь в исключительных случаях: лицам, занимающим
высшие государственные или церковные должности. «Всех верующих без исключения будут хоронить
на кладбище их прихода». Эта реформа, продолжает Ломенье де Бриенн, позволит полностью
переложить полы в церквах. Это последнее распоряжение невозможно сегодня читать без содрогания.
Сколько надгробных плит, эпитафий, барельефов должно было исчезнуть в ходе подобных ремонтных
работ!

Королевская декларация воспроизводит идеи, а зачастую и целые фразы тулузских документов. Так как
многие церкви не имели внутренних дворов, то те, кто уже приобрел право быть похороненным в
церкви, «смогут выбрать на кладбищах названных приходов отдельное место для своего погребения и
даже покрыть этот участок, построить там склеп или памятник, при условии, однако, что названный
участок не будет замкнутым и закрытым». Предполагаемое кладбище должно было, следовательно,
состоять из двух частей: пространство для общих могил или могил, не покрытых плитой или
памятником, и пространство для могил, имеющих видимое надгробие и предназначенное для лиц,
обладающих правом погребения в церкви. Впоследствии это ограничение, несомненно, должно было
отпасть, и тогда мы приближаемся уже к модели некрополя, весьма близкой к кладбищу XIX в., с тем,
однако, различием, что, согласно декларации Людовика XVI, наибольшая и самая заметная часть
кладбища отводилась для братских могил — могил бедняков.

Итак, между 1763 и 1776 гг. изменилась сама модель некрополя. Кладбище, каким оно мыслится в

1776    г., — это не просто чистое и гигиеничное место захоронения мертвецов. Новая модель отвечает
тем чаяниям, которые со времен Средневековья побуждали состоятельные семьи наполнять церкви
надгробными памятниками. Кладбище нового стиля наследует скульптурное и архитектурное
убранство старых мест погребения, как если бы надгробия из церквей должны были быть перенесены
на новые кладбища, размещенные за городской чертой и ставшие отныне местом увековечения памяти.
Радикализм 60-х гг. XVIII в. уступил место чувству хотя и противостоящему клерикальной традиции,
но отнюдь не лишенному религиозной природы.

Тем временем, на исходе 1779 г., тлетворные испарения большой братской могилы на Инносан
заполнили прилегающие к кладбищу дома, вызывая удушье у их обитателей. Никакие меры не
помогали: зловоние и зараза продолжали распространяться, захватывая все новые участки. В 1780 г.
полицейские власти Парижа воспользовались этой ситуацией, чтобы раз навсегда закрыть старинное
кладбище Невинноубиенных младенцев, а затем кладбища Сен-Рок, Сент-Эсташ и Сен-Сюльпис в
следующем году. В течение нескольких лет средневековая кладбищенская топография города уступила
место топографии XIX в. с ее большими некрополями, общими для нескольких приходов и
расположенными за городской чертой.

Новый стиль похорон

После закрытия старых кладбищ вблизи церквей приходы столкнулись с ситуацией, которую как раз и
предусматривало постановление парламента в 1763 г. Удаленность новых некрополей уже не
позволяла за один раз вынести тело умершего из дома, выставить в церкви во время заупокойной
мессы, отнести на кладбище и предать земле. Отныне церемонию приходилось делить на две: из дома в