Эти строки пишутся в момент, когда в разных краях нашей страны льется кровь ни в чем не повинных
людей, когда мы живем под непосредственной угрозой экологической катастрофы, когда
бесчеловечность и шовинистическая агрессивность ежедневно ставят человека перед лицом смерти.
Трудно согласиться с позицией Арьеса, согласно которой смерть представляет собой преимущественно
психобиологический феномен, изолируемый им от общества и его идеологии. Погружаясь в созерцание
«коллективного бессознательного», он игнорирует жизненные реальности, в контексте которых мысль
о смерти и связанные с нею эмоции, психические установки, страхи и надежды обретают свою
историческую конкретность. Зло вытесняется на периферию современной культуры, утверждает он.
Если бы так! Увы, мы являемся свидетелями прямо противоположных процессов, и единственный
способ противостоять злу — это признать его существование, а не закрывать на него глаза.

Исследование ментальностей, социально-психологических установок общества и образующих его
групп представляет собой задачу первостепенной важности для гуманитарного знания. Здесь
нащупывается богатейший пласт коллективных представлений, верований, имплицитных ценностей,
традиций, практических действий и моделей поведения, на котором вырастают и над которым
надстраиваются все рациональные, осмысленные идеологические системы. Без учета этого слоя
общественного сознания нельзя понять ни содержания и реального воздействия идей на человеческие
умы, ни поведения людей, группового или индивидуального.

Что же касается установок в отношении смерти и загробного мира, то вновь нужно подчеркнуть, что
самодовлеющей «истории смерти» не существует, а потому ее невозможно и написать. Восприятие и
переживание смерти — неотрывный ингредиент социально-культурной системы, и установки в
отношении этого биологического феномена обусловлены сложным комплексом социальных,
экономических, демографических отношений, преломленных общественной психологией, идеологией,
религией и культурой.

Но если и нельзя говорить об «истории смерти» как таковой, то вычленение ее в качестве
антропологического аспекта социально-культурной тотальности вполне оправданно и дает
возможность в новом ракурсе и более глубоко и многосторонне увидеть целое — общественную жизнь
людей, их ценности, идеалы, надежды и страхи, их отношение к жизни, их культуру и психологию.

А.Я. Гуревич

Примечания

1.    Vovelle М. Encore la mort: un peu plus qu'une mode? //Annales. E.S.C., 37e annee, № 2, 1982, p. 276-287.

2.    Aries Ph. Un historien du Dimanche. P., 1980.

3.    Burguiere A. Aries. //Dictionnaire des sciences historiques. Sous la dir. de A.Burguiere. P., 1986, p. 68.

4.    Stone L. The past and the present revisited. London, 1987, p. 396.

5.    Aries Ph. L'Enfant et la vie familiale sou» LAncient Regime. P., I960.

6.    Aries Ph. Essais sur l'histoire de la mort en Occident du Moyen Age a nos jours. P., 1975; idem. Western
Attitudes toward Death: from the Middle Ages to the Present. Baltimore and London, 1976; idem. L'Homme
devant la Mort. P., 1977; idem. La purgatoire et la cosmologie de l'Audela. //Annales. E.S.C., 38e annee, № 1,
1983.

7. Aries Ph. L'Homme devant la Mort, p. 287.