надписей и портретов, одной стороной обращенные к стене церкви или часовни, иногда вблизи алтаря.
Раннесредневековый обычай «саркофагизации», как называет его Э.Панофски, впоследствии был
оставлен, но любопытным образом сохранился в некоторых регионах, как, к примеру, в Испании и
Италии, а именно в Венеции. Случалось, что саркофаг даже подвешивали высоко на стене. Когда тело
умершего перестали укладывать в саркофаг, но стали хоронить в земле в деревянном гробу, надгробие
сохранило форму саркофага или же саркофаг изображали в барельефных сценах на надгробной плите.
Перестав быть реальным инструментом похорон, саркофаг остался их условным образом, символом
смерти.

История саркофагов — это история их постепенного погружения в землю. Первые саркофаги
ставились на землю, открытые для всеобщего обозрения. Затем их начали наполовину зарывать в
грунт, так что зачастую виднелась лишь крышка, на которую — из-за нехватки мест для погребения —
ставили еще один саркофаг. И наконец, каменному саркофагу пришел на смену деревянный гроб,
который уже полностью зарывали в землю (речь не идет здесь о таких исключениях, как выставление
раскрашенных гробов в Испании XV в. или мумий в Италии XVII-XVIII вв.). Чем глубже погружали в
землю тело умершего, тем сильнее ощущалась необходимость оставить на поверхности видимый знак,
позволяющий идентифицировать могилу. Отказ от прежней безымянности могилы совпадает во
времени с отказом от каменных саркофагов: рост населения и городов в XIII-XIV вв. уже не позволял
использовать в дальнейшем это старое средство погребения.

Вертикальные надгробия Средневековья, ведущие свое происхождение от древних саркофагов,
представляют собой массивный прямоугольный каменный цоколь, примыкающий одной стороной к
стене. Боковые поверхности часто украшали барельефами, а сверху водружали статую умершего.
Начиная с XIV в. надгробия этого типа мало-помалу увеличивались в размерах, особенно в высоту, так
что порой закрывали всю стену в боковых капеллах церквей, как это произошло с надгробиями
королей Анжуйской династии в Неаполе, в церкви Санта Кьяра. Это стремление к гигантизму
сохранялось вплоть до начала XVII в. Постепенно стены часовни стали преградой, и тогда надгробие
вертикального типа отодвинулось от стены, захватывая центральное пространство. Это массивные
изолированные со всех сторон грандиозные сооружения, устремленные ввысь и даже составляющие
несколько ярусов, подобно надгробным памятникам французских королей XVI в. в аббатстве Сен-
Дени. После периода барочной пышности в начале XVII в., когда похоронные церемонии в церквах
напоминали оперные действа, вертикальные надгробия обрели более скромные пропорции. Это был
знак глубокого духовного движения, направленного на отдаление человека от смерти.

Вертикальные надгробия мелких дворян, горожан, судейских чиновников, священников — словом, тех,
кто составлял тогда верхний слой среднего класса, и в XVI—XVII вв. были намного скромнее
памятников королей и епископов: барельеф, надпись, иногда бюст покойного, умещенные в сжатом
пространстве, вытянутом в высоту. Представим себе церкви XVII — начала XVIII в., где поверхности
стен и колонн были плотно заставлены такими надгробиями, не превышавшими нескольких десятков
сантиметров в ширину. Кюре-«реставраторы» XVIII в., революционеры 1793 г., спекулянты
недвижимостью в начале XIX в. разрушили во Франции очень многие из этих памятников. Но их еще
можно увидеть в первозданном виде в Англии, в Голландии, в Германии и в Италии, особенно в Риме.

Надгробие горизонтального типа — простая плоская каменная плита прямоугольной формы. Плиты
имели весьма различные размеры, но, как правило, соответствовали пропорциям человеческого тела.
Лишь в редких случаях надгробная плита точно совпадала с местом, где лежало тело. Обычно она
имела только мемориальный характер, служила символом смерти и погребения. Плита составляла
часть пола, смешивалась с землей, обозначая твердую границу, отделяющую мир земной от мира
потустороннего, понимаемого в этом случае как подземный. Это подчеркивание подземного кажется
странным для христианской эсхатологии, в которой ад не связывался в средние века с подземельем.
Мне представляется, что в отличие от вертикального надгробия горизонтальное не восходит
непосредственно к языческой или христианской античности. Мы знаем, правда, о надгробных мозаиках
с надписями и портретами умерших: такие мозаики покрывают полы христианских базилик в римской
Африке. Однако можно ли вообразить себе реальную преемственность между мозаичными
надгробиями V в. и первыми плитами с изображением какого-либо знака или краткой надписью XI-

XII вв.? Плоские надгробия находятся, как мне кажется, в прямой связи скорее с погружением в землю
тел, лишенных отныне защиты каменного саркофага, и с растущей верой в посмертное воскрешение —
выход из могил и возвращение на землю. Это чувство, заставлявшее все больше внимания обращать на
землю и символическую перегородку, отделяющую живых от мертвых, могло даже не иметь ничего