Дьявол на кладбище

С тех пор как хоронить стали в церкви или возле нее, с тех пор как тело начали помещать в деревянный
гроб или только завертывать в саван, отказавшись от каменных саркофагов, погребальный обряд уже
не менялся. В церквах, под неровным, плохо уложенным полом, и на кладбищах происходило, как мы
помним, постоянное перекладывание трупов, бренных останков и уже высохших костей с одного места
на другое. Современный человек сразу представит себе, какой невыносимый запах, какие испарения,
какую заразу распространяли места погребений в результате все этих манипуляций. Но это
современный человек. А человек того времени, надо признать, прекрасно к этому приспособился.

Задолго до того, как в дело вмешались врачи, любопытство людей вызывали странные звуки,
доносившиеся из могил. Сегодня мы их объясняем выделением трупных газов в процессе разложения,
но люди Средневековья поначалу принимали их за сверхъестественные знамения. Так, у могилы папы
Сильвестра II, умершего в 1003 г., раздавался треск каждый раз, когда в Риме уходил из жизни кто-
либо из пап. В Чехии при угрозе эпидемии надгробный камень- одной святой приподнимался и вновь
опускался на землю Существовал язык могил, подобно тому как был и язык снов. Немало таких фактов
приводит в своем сочинении «о чудесах мертвецов» уже упоминавшийся врач из Дрездена Христиан
Фридрих Г арманн.

Врачи XVI—XVII вв. были весьма озабочены этими звуками и проявляли огромный интерес к рассказам
могильщиков о стуках или скрипах, подобных шипению гусей, а то и о пенистых массах, выступавших
над скоплениями костей, заражая воздух смрадом. Примечательно, что к таким явлениям стали
относиться с большим вниманием по крайней мере столетием раньше, чем была начата открытая
дискуссия и мобилизовано общественное мнение[312].

Уже в конце XVI в. врачи, такие, как Амбруаз Паре и фортуний Лицет, высказали важную идею о
возможной связи между звуками, доносящимися из могил, испарениями на кладбищах и эпидемиями.
Тот же Амбруаз Паре отметил, например, что вспышка чумы в Ажане имела своим источником
колодец, где лежали один на другом несколько трупов. Администрация и полиция хорошо знали о
подобной опасности и при эпидемиях рекомендовали быстрее вывозить заразных мертвецов из города,
хоронить их на большом отдалении от жилья и обеззараживать могилы гашеной известью. Но почему
же трупы не сжигали, как это делали по соображениям гигиены в античных обществах?

Ни Г арманн, ни другие врачи XVI—XVII вв., хотя и были убеждены в существовании связи между
кладбищами и эпидемиями, не делали ничего, чтобы мобилизовать общественное мнение и побудить
власти к реформам. Они колебались, поскольку не были уверены в том, каковы реальные причины всех
этих загадочных явлений: ведь за этим мог скрываться дьявол. Связь, которую они устанавливали
между кладбищами и эпидемиями, не была естественной причинной связью: ведь был и Сатана с
послушными ему ведьмами. Именно они добывали из трупов вредоносные вещества, из которых
варили свое зелье, делали свои микстуры. Трупы, которые во время чумы пожирали свой саван или
визжали, как свиньи, были телами людей, при жизни занимавшихся ведовством. Поэтому-то
должностные лица должны были вообще отказывать таким людям в погребении. В пору эпидемий
власть дьявола возрастает, а сам он становится, по выражению Лютера, Dei camifex, «мясником
Божьим». Между Сатаной и мертвыми устанавливается нечто вроде родства, поэтому кладбище — это
его сфера, преддверие ада. В космическом противоборстве Церкви с Сатаной она может вырвать из-под
его власти кладбище, торжественно освятив его и окропив погребения святой водой. Но, хотя силою
экзорцизма, молитв, изгоняющих бесов, и сакральности удается держать дьявола на расстоянии от
кладбища, он по-прежнему бродит вокруг, и достаточно малейшего нарушения сакральности
некрополя, чтобы он вновь туда вернулся: настолько велика сила притяжения между ним и
мертвецами, ему подвластными. Чума, дьявол и кладбище составляют треугольник взаимодействия.

Такова поразительная двойная природа кладбища. Изначально отданное во власть Сатаны, оно может
быть отвоевано Церковью, но затем может и возвратиться к дьяволу. Кладбище всегда сакрально, и
потому человек не смеет осквернять его своим вмешательством. Вот почему люди того времени