|
Мотт оказал влияние и на сельское население. (В мифах нередко после избавления
от жестоких зверей, населявших замок, или после освобождения его от колдовских
чар в бывшей прежде безлюдной местности появлялись толпы ликующих, поющих
и пляшущих крестьян, благодаря рыцаря за защиту.) Многие хозяйства попали
в зависимость к феодалу, которому крестьяне теперь были обязаны платить
налог.
Однако в среде самих господ произошли еще более глубокие социальные изменения.
Привыкшие к жизни в усадьбах, в сельской местности, бок о бок со свободными
крестьянами, сеньоры всего за несколько десятилетий перебрались в замки,
вооружившись до зубов сначала для того, чтобы захватить власть, затем
- чтобы удержать ее. Завладев мотт как оружием устрашения, феодалы и их
вассалы начали создавать новую систему социальных отношений - примитивную,
но самобытную. С одной стороны, это была политика подавления, с другой
- в среде рыцарства провозглашались идеалы чести и отваги. Именно эти
идеалы воспевали средневековые рыцарские романы.
Так, со сменой поколений постепенно устанавливалось социальное равновесие.
Новые отношения закрепили сословную общность сеньоров, ослабившую чувство
постоянной опасности. Замки открыли свои ворота друзьям и соседям, войны
уступили место турнирам, на рыцарских щитах красовались теперь фамильные
гербы. Где ранее царили хитрость и жестокость, теперь воспевали доблесть
и щедрость. Так, со второй стадии развития феодализма в обстановке средневекового
мотт стали закладываться основы того наследия, которое оставила потомкам
эта эпоха и которое по праву заслужило название «замковая культура».
Все процессы, происходившие в реальном мире, накладывали отпечаток на
вторую реальность, которая составляла мифическую основу рыцарских романов
и баллад. Если в книге Гальфрида Монмутского рассказывается о жизни, деяниях
и подвигах самого Артура , то классическая Артуриана воспевает братство
Рыцарей Круглого Стола, их приключения, практически не имеющие отношения
к военным достижениям, описанным в «Истории бриттов». Это единичные схватки
между двумя или несколькими рыцарями, либо состязания на турнире (характерные
для периода феодальной раздробленности). Однако наряду с идеалами куртуазное™
возникает и формируется новый миф - миф о Святом Граале, требующем от
рыцаря духовной чистоты и целомудрия (которые далёко не всегда присущи
рыцарям, безупречным с точки зрения норм куртуазного вежества). Тема Святого
Грааля получила наибольшее развитие в позднее средневековье, когда фактически
завершилось формирование мифов о Круглом Столе короля Артура. По мере
того, как средние века уступают место эпохе Возрождения, процесс формирования
этих мифов подходит к завершению.
Завершение
формирования мифов о Круглом Столе короля Артура
В течение XIII-XIV веков легенды о короле Артуре и его рыцарях продолжают
вдохновлять поэтов: «...стихотворные романы, переведенные или стилизованные
под французские, посвященные тому или иному фрагменту обширной волшебной
истории, были популярны и среди благородных, и среди простых»72.
И вот в конце XV века появилось произведение, объединившее в себе все
эти мифы. В 1485 году вестминстерская типография Кэкстона выпустила роман
английского прозаика Томаса Мэлори «Смерть Артура». Это произведение завершает
артуровский цикл средневековья. Оно представляет собой обработку ряда
романов артуровского цикла или примыкающих к нему произведений. Пятьдесят
шесть раз в тексте своей книги Мэлори повторяет читателям, что источниками
для него служили «французские книги», но он, вероятно, пользовался также
и английскими стихотворными переработками французских поэм артуровского
цикла.
Перелагая весь этот обширный материал на английский язык, Мэлори комбинировал
заимствованные мотивы, сокращал и видоизменял образцы и делал собственные
вставки; в результате возникло стройное художественное произведение, в
котором, кстати, король Артур с супругой Гвиневрой не всегда оказываются
на первом плане. Изложение разбивается на множество эпизодов, приключения
следуют друг за другом, часто без мотивировки и особой подготовки читателей.
Храбрые рыцари, закованные в латы, дерутся друг с другом, прекрасные изгнанницы
находят себе приют в сумраке дремучих лесов, карлики и волшебник Мерлин,
обладающий чудодейственным даром пророчества, разоблачают тайные связи
между героями и возвещают несчастья, которые не могут ни объяснить, ни
предотвратить.
Во множестве рассказанных авантюрных историй отчетливее других вырисовывается
образ Ланселота, томящегося любовью к супруге своего сюзерена, королеве
Гвиневре, и тщетно пытающегося отыскать Грааль, чему препятствует тяготеющий
над них грех; Тристрам, роковым образом увлеченный Изольдой; другие заметные
фигуры - злой Мордред, похищающий Гвиневру и поднимающий восстание против
Артура; злокозненный, а подчас и смешной неудачник, сенешаль сэр Кэй.
Во многих эпизодах чувствуется, что Мэлори либо использовал недоступные
для нас редакции артуровских сказаний, либо внес в свое повествование
новые черты, ввел новых действующих лиц.
Повествования Мэлори полны чарующей наивности, простодушия и бесхитростного
изящества. Однако Мэлори нередко обнаруживает склонность к морализации,
трезвость, рассудительность и практицизм. Мир французской средневековой
поэзии и ее тонкий психологизм ему в значительной мере чужды. Мэлори осуждает
любовь ради любви, а любовь в законном браке считает идеальной. Правда,
для того, чтобы ясно высказать свою точку зрения, у автора мало поводов;
в его книге встречается лишь один случай счастливого супружества - брак
родителей Тристрама, но образ Ланселота Мэлори, например, значительно
отличается от той трактовки, какую он имел во французской поэзии. Ланселот
- один из интереснейших образов романа, как и в его источниках, Ланселот
Мэлори имел все данные для того, чтобы добыть Грааль, но, проникнутый
греховной любовью к королеве, он сподобился лишь издали видеть чашу благодати.
У Мэлори Ланселот не женится не столько из-за обета рыцарского целомудрия
(необходимое условие для достижения святого Грааля), сколько из вполне
практических соображений: женитьба, рассуждает он, привяжет его к супруге,
заставит сложить оружие, забыть турниры, битвы и рыцарские приключения.
Ланселот не хочет заводить и случайные любовные связи, и Мэлори то и дело
заставляет его высказывать добродетельную мораль и восставать против ее
нарушителей.
* * * |
